Неподходящие (СИ)

Эрин не знала, сколько прошло времени, когда подъехала на место. Велосипед она оставила там, где когда-то остановилась машина друга Майка, с целым ящиком пива. Сначала воспоминания тепло погладили, а после ударили с силой, возвращая в суровую реальность. Перед ней предстала тропинка, по которой она шагала тогда, с Беверли. И вновь воспоминания, о рыжем лучике света. О чудесной и невероятной Беверли Марш, от которой исходил самый приятный запах, который она когда-либо чувствовала, а губы были мягче, чем свежие ягодки клубники. Эрин не могла понять, чем вызван такой неожиданный наплыв воспоминаний — абсолютно всех приятных. Может, это что-то вроде того, когда жизнь проносится перед глазами? Дример не была религиозной, мало того, была той еще грешницей. Но, прежде чем идти на встречу к хулиганам, она перекрестилась пару раз. Прочла новую молитву вслух — собранную из фраз, особо запомнящихся из прошлого, и личного «коль мне не суждено всегда быть такой дурой, то помоги мне сейчас, кто бы ты там не был, в темных облаках». Русоволосая медленно шла. Шаг ее ускорился лишь тогда, когда голову пробило очередное воспоминание, о милом Урисе и том незабываемом (ой, боже, каком же грешном) моменте в синагоге. И уже очень скоро она дошла до места.

Первое, что подметила Эрин — машины Реджи не было на месте. Она удивилась этому факту, но почувствовала от этого настоящее облегчение. Значит, ее не собираются увозить куда-нибудь дальше в лес. Эрин не могла понять, как хулиганы выбрали то самое место, где пару недель назад были расстелены пледы, разложена еда и пирог тети Беверли, все-таки, правда, невкусный. Дример повернула голову влево и увидела Реджи. Хаггинс стоял, как мрачная туча, одним видом готовый вызвать страшный ливень. Но он не смотрел на нее в ответ, лишь скрестив руки на груди; вид у него был серьезный, но, в то же время, какой-то печальный. Эрин не могла не улыбнуться, помня о вполне безобидном толстяке Реджи. Но улыбка ее тут же померкла, а мысли о безобидности вылетели из головы, как камень назад из ее комнаты, когда Дример из нее уходила. Виктор стоял к ней ближе всех, а под его ногами, как мешок мусора, расположился Стэнли. Он был связан множеством веревок; перевязанный, фактически, весь, как ливерная колбаса. Урис, лежа на животе, запрокинул голову вверх, чтобы глядеть в глаза девушки. Во рту у него было что-то твердое, мешающееся говорить; сверху еще рот был завязан веревкой, какой обычно завязывали глаза детям, когда они собирались разбивать пиньяту. Еврей промычал что-то, а глаза его недовольно сощурились. Эрин поняла, что это не крик о помощи, а осуждение — прямое недовольство тому, что она соизволила сюда явиться. Ну что, Урис? Играем с тобой в принцессу и рыцаря?

— Приветик, Реджи, — сначала решила поздороваться Эрин. Она помахала мрачному парню рукой, считая еще, что это элементарная вежливость. Какими бы сейчас напряженными отношения не были.

— Эрин… — к удивлению, ответил Хаггинс. Он произнес ее имя с горечью и, кажется, с не особым желанием.

— Вик, — русоволосая не стала заострять на нем внимание, сразу обратившись к блондину. Он вопросительно изогнул бровь и приподнял одну ногу, ставя ту прямо на спину Стэнли. Глаза Дример стреляли сильней, чем автомат Калашникова, но голосу она старалась придать как можно больше безразличия. — Привет? Быть может, ты вообще не хочешь ничего от меня слышать?

— Как раз наоборот, детка. Сегодня ты вообще не закроешь рот, пока я не позволю.

Интонация, с которой говорил Крисс, вынуждала Дример чуть ли не становиться на колени и сразу просить прощения. Реджи в стороне передернулся, тоже испытывая испуг. Стэнли никак не отреагировал — наверно, он уже натерпелся от гневного Крисса достаточно. Эрин и подумать не могла, что Виктор в гневе был таким страшным. Она старалась не встречаться с ним глазами, серьезно полагая, что он уничтожит ее даже через зрительный контакт. Ей было очень сложно сохранять уверенность и не показывать испуг. Вик, подобно гребаному демону, питался бы им, как блинчиками со сладким сиропом.

— Почему карьер? — сменила тему Дример. Она была выбрана не наобум, так как ей правда было интересно, почему Виктор выбрал для встречи это место. Как он узнал, что здесь происходило?

— Потому что ты с этими отбросами тут здорово повеселилась, — потвердил Вик эти догадки, хотя, он сделал это еще в письме. Но его содержание уже давно вылетело из русоволосой головы. — Не волнуйся, Эрин. Ты мне нахуй не уперлась, и я не следил за тобой, — Дример еле сдержалась, чтобы не процедить сквозь зубы жесткое «я польщена». — Дай угадаю, ты хочешь спросить, как тогда я узнал о ваших незабываемых посиделках? Поблагодари Каспбрака за это. Он выложил все, даже больше, чем надо было. Вообще, парень не из болтливых, но, где-то пять ныряний в унитаз, обосранный до этого, выдержит не каждый.