Неподходящие (СИ)

Клоун в голове продолжал напомнить о проклятье, преследующим ее почти всю сознательную жизнь. Эрин вдруг решила, что он думает, будто она не в курсе, кем является на самом деле. Если так, то этот клоун — очень тупой! Ибо она прекрасно знает, что является неудачницей. Той еще неудачницей. Главной и самой большой из всех! Мать, учеба, Стэнли, тот же Бауэрс и проклятый велосипед. Для кого-то, возможно, такие неприятности были бы совсем незначительными, но для Эрин они были громадными, не поддающимися никакому контролю и причиняющие огромный дискомфорт. Как грибок в белоснежной ванной, как ложка соли в сладком чае, как тараканы в шоколадном пудинге — как-то, что расстраивало ее и заставляло мысленно кричать «почему это происходит со мной?!» Потому что она неудачница? Неужели именно поэтому? Она что, виновата? Судьбу не выбирают! И друзей, собственно, тоже!

Но… стыдно признаться… Эрин и раньше часто думала о том, что, будь у нее другие друзья, жизнь была бы совсем другой. Что было бы, если бы она была частью компании того же Генри Бауэрса? Ей бы никто лишнего слова в спину не крикнул и не прикрепил на нее плакат, с дурацкой надписью «пни меня». Помимо детских (никаких иначе, взрослые люди, а такую хрень творят!) издевательств, дома бы мама была ей довольна. Ведь она не была бы неудачницей. Джейми хотела именно этого. Но каждый раз, все размышления Эрин о том, что ей нужно примкнуть к кому-нибудь еще, забывались, как сон по утру, едва она сталкивалась с жизнерадостным Ричи или заботливым Эдди; когда видела Билла, слабо улыбающегося и вечно скупого на эмоции. Но, как только она видела Стэнли, ей снова хотелось вернуться к своим фантазиям. Только вот, несмотря на них, именно с Урисом она понимала, что никуда не уйдет. Интересно, это потому, что она слабая? Или потому, что сильная?

«Неудачница!»

Да-да! И как она только забыла!

Билл что-то сказал ей, но Рина-Мечтательница прослушала. Кажется, что Денбро сегодня был чересчур понимающим. Эрин пропустила тот момент, когда оказалась в его объятьях. Билли был в легкой куртке и промокший настолько, что его можно было выжимать прямо с вещами. Несмотря на это, Дример обняла его в ответ, прижавшись ближе. Так как сразу вдруг стало очень тепло. И с ним все мысли о том, чтобы просто взять и уйти куда-нибудь еще, сгорали, как под полуденным солнцем. Билл был их главарем — он был их светом.

— Я хотела кое-что обсудить, — начала Эрин, вдохновившись теплыми мыслями о Большом Билли. Он чуть отстранился, но все еще не выпускал девушку из своих рук. Это было его единственной идеей насчет того, как можно было ей помочь.

— Ч-что? — спросил Билл, вспомнив, как Каспбрак предлагал отправить Эрин на обследование к психиатру. Тогда безыинтересный Стэн впервые ожил и дал ему смачного леща.

— Отнесись к моим словам с пониманием, пожалуйста, — сначала попросила Эрин, не подозревая, что в голове Билла, как кадры киноленты, меняются воспоминания, крутившиеся лишь возле нее. В глубине души Дример думала, что на самом деле никому не нужна.

— Говори, ч-что хотела, — твердо ответил Билл, поняв, что сейчас должен действительно внять словам Дример. Таким тоном она не разговаривала даже об учебе, над которой тряслась, как осиновый листочек. Хрупкий листочек, способный исчезнуть под одним лишь гневным взглядом матери.

Эрин прикусила губу, подавляя в себе желание опять ответить неугомонному клоуну. Ей нужно было сдерживаться, чтобы Билли не посчитал ее совсем поехавшей и чтобы он отнесся к ее предложению серьезно.

— Я давно думаю… может быть, нам как-то объединиться с хулиганами? — предложила русоволосая, не удивившись, что ее голос сейчас звучит очень робко. Билл не ответил — лишь взгляд его помрачнел, словно еще его заволокли тучи. Дример показалось, что дождь начал идти сильней.

— Ты п-понимаешь, что говоришь, Рина? Объедин-ниться с хулиганами? Они ж-же подонки, — серьезно ответил Билл. Парень погладил ее по голове, как неразумного ребенка. Кажется, слова Дример его огорчили.

— Я понимаю, Билл и не предлагаю становиться такими же. Просто, они же ладят со многими ребятами вне своей компании и, вот я подумала, здорово было бы, если бы мы тоже были из их числа, — быстро проговорила Эрин, стараясь бегать глазами по чему угодно, но только не по озадаченному лицу Денбро.

— К чему т-ты клонишь? — задумчиво спросил он.

— Ну… я же сказала. Ты меня понял. Неужели ты не хочешь, чтобы они нас больше не трогали? И чтобы остальные перестали нас презирать?

— И как мы эт-того добьем-мся?

— Генри и остальные дадут нам авторитет!

— И чем м-мы его заслужим?

— Как чем, мы…

Дример прервалась. Если раньше ее голову заполнял, как тухлая вода, противный клоун, то сейчас она вообще о нем забыла, испытывая лишь стыд за такие слова. И о чем только думала? Ведь даже слепой прочтет в них, между строчек, заявление о том, что она готова пресмыкаться перед Бауэрсом. Все, кто получал от него уважение, делали именно так. А как бы она его получила? Чем получила?