Неподкупные

– А что вчера было? Трое одного избивали? Кто это видел? Заявление было?

– Не было заявления, а видели из окна.

– Ну, может, мои ребята приемы отрабатывали… Когда это все было, во сколько?

– В начале девятого вчера.

– Ну, правильно, в это время у нас закончилась тренировка. Ребята домой расходились. Я сейчас…

Ковальков вышел из кабинета, минут через пять вернулся.

– Да, было такое. Шмелев поспорил, что троих уделает. Сам уделался. Нос ему расквасили, губу разбили… Хочешь, я приведу его сюда, он все расскажет?.. Там все чисто по-дружески было. Хотя, честно скажу, в этом есть моя вина. Надо было их до икоты вчера загонять, чтобы сил на уличные спарринги не осталось…

– А вы что, каждый день тренируетесь?

– Да нет, четыре раза в неделю. Понедельник, среда, четверг, суббота. Вчера среда была, поэтому и сегодня занимаемся…

– И в субботу тренируетесь?

– Ну да. Лучше тренироваться, чем водку в подворотнях жрать. Или ты не согласен, лейтенант?

– Здоровый образ жизни?

– А это плохо?

– Да нет, хорошо… А младшие группы у тебя есть?

– Да, с шестнадцати до восемнадцати…

– Черный пояс у тебя – это как, реально или для красоты?

– Реально черный пояс. Я с четырнадцати лет занимаюсь.

– А сейчас тебе сколько?

– Двадцать четыре.

– Десять лет?

– Ну да, с перерывом на армию. Я в Афгане служил, если что. В десантуре. Горбачев, скотина, вывел войска. Как будто мы проиграли… Да мы их там так жарили… А, чего уж там! – отмахнулся парень.

– Афган – это хорошо… – кивнул Богдан.

Он не собирался развивать эту тему, но Ковальков сам навязал ее продолжение.

– А ты, лейтенант, где служил?

– Я и сейчас служу.

– А в армии где?.. У вас же без армии в милицию не берут.

– В спецназе я служил. В спецназе МВД.

– Тоже ничего…

– Теперь я у тебя спрошу. У кого ты, Дима, карате занимался? Кто вас тренировал?

– Были учителя…

– Ты говорил, что у тебя кооператив, куртки шьете, джинсы…

– Есть кооператив. В школьной мастерской. Мы там цех арендуем. На законных основаниях.

– И за обучение карате плату берешь?

– Ну, есть такое. С этим у меня все в порядке – состою на учете в налоговой, плачу налоги…

– А когда сам карате учился, Шуринов плату с тебя брал?

– Первое время – да… А разве я тебе говорил, что меня Шуринов тренировал? – спохватился Ковальков.

– Нет. Просто подумал, что тебя Шуринов мог тренировать. Он человек в городе известный…

– Да, председатель городского общества традиционных восточных единоборств.

– А что, бывают нетрадиционные?

– Ну, наверное…

– Рэкет, например.

– Какой рэкет? – встрепенулся Ковальков. – О чем ты, лейтенант?

– А чего ты так всполошился, Дима? – усмехнулся Богдан. – За живое задело?.. Или ты действительно не знаешь, что такое рэкет?

– Ну как не знаю… Знаю. Мы же свой товар на рынке продаем, а там всякое бывает. Приходят ребята, давайте, говорят, делиться, мы вежливо их посылаем. Команда у нас солидная, сам видел, четырнадцать бойцов, мы сами кому хочешь наваляем…

– А сами не подходите, нет?

– В смысле рэкет?.. Нет, мы только отбиваемся… А ты чего интересуешься? Если ты для этого пришел, так и скажи…

– Да нет, я из-за драки пришел. Просто увидел тебя, и вопросы появились.

– Какие вопросы?

– Когда мы задерживали Журавлева и Несмеянова, ты не стал ждать, смылся. Вот я и подумал, что ты мог знать этих ребят. Они ведь тоже карате занимаются.

– Где?

– Не знаю.

На самом деле Богдан все знал. Журавлев и Несмеянов занимались в городском Дворце спорта, причем под руководством самого Шуринова. Там находилась штаб-квартира группировки, а секция Ковалькова могла быть ее филиалом.

– Но точно знаю, что они занимались карате.

– Да, ногами они машут знатно, – кивнул Ковальков.

– А кто лучше?

– Кто лучше?.. Ты что, на словах подловить меня хочешь?.. Ну, знаю я этих ребят, видел во Дворце спорта. Потому и уехал, чтобы они меня не увидели. А то получается, я их сдал… Слушай, лейтенант, я не понял, это что, допрос? Если допросить меня хочешь, то давай повесткой вызывай.

– Нельзя тебя повесткой вызывать.

– Это почему?

– Вдруг на Рычага нарвешься. Он сейчас у нас в КПЗ, но его в любой момент могут выпустить…

На самом деле Рычагова освободили еще позавчера. Но Богдану понадобился мостик, чтобы с одной темы плавно съехать на другую. Потому он и соврал.

А еще Ковальков мог проявить свою осведомленность насчет Рычага и сказать, что его давно выпустили. На этом и попасться. Но нет, не проявил. И не попался.

– А чего он в КПЗ делает?

– Оказал сопротивление сотруднику милиции. То есть мне. Из-за Нины.

– Из-за Нины? – заметно разволновался Ковальков.

– Говорю же, когда я тебя увидел, вопросы появились. Может, ты ответишь, куда делась Нина?

– В каком смысле «куда делась»?

– Я знаю, с кем она уехала. Вернее, Рычаг думает, что я знаю. Я был у Нины, я с ней разговаривал, значит, я должен знать, кто спрыгнул с ее балкона.

– А он знает?

– Пока нет. Во всяком случае, я на это надеюсь. Жалко будет, если с девчонкой что-то случится… Надеюсь, ты хорошо ее спрятал?

– Ты думаешь, что Нина у меня?