Неподобающая Мара Дайер

Он опустил Мэйбл на пол и наблюдал, как та выбирается из коридора, стуча когтями по мраморному полу.

— Наверное, она тебя не помнит, — сказал Ной, все еще глядя в сторону Мэйбл.

Я опустила глаза.

— Уверена, что дело именно в этом.

Я не хотела, чтобы Ной видел, как я расстроена.

— Что ж, — наконец, сказал он.

Откинулся на пятках и внимательно посмотрел на меня.

Хотелось бы мне не краснеть под его взглядом.

— Что ж. — Пора было изменить тему разговора. — Ты — лживый лжец, который лжет.

— Да?

Я осмотрелась, взглянула на высоченный потолок и широкие балконы.

— Ты держал все это втайне.

— Нет, не держал. Ты просто никогда не спрашивала.

— А как я могла догадаться? Ты одеваешься как бродяга.

При этих словах губы Ноя растянулись в издевательской улыбочке.

— Ты не слышала, что не стоит судить книгу по обложке?

— Если бы я знала, что сегодня у нас будет День Избитых Пословиц, я бы осталась дома. — Я потерла лоб и покачала головой. — Поверить не могу, что ты ничего не сказал.

Глаза Ноя бросали мне вызов.

— Что, например?

— Ну, не знаю. Например: «Мара, может, ты захочешь сделать макияж и надеть туфли на высоких каблуках, потому что я собираюсь в воскресенье отвезти тебя в мой фамильный дворец в Майами-Бич». Что-то вроде этого.

Ной потянулся всем своим гибким телом, подняв руки над головой и сложив пальцы в замок. Его белая футболка задралась, обнажив полоску живота и резинку трусов над поясом джинсов. Я заметила, что ширинка у него на пуговицах. Молодец!

— Во-первых, тебе не нужен макияж, — сказал он, а я возвела глаза к потолку. — Во-вторых, ты бы и часа не продержалась на каблуках там, куда мы отправляемся. Кстати, я должен забрать ключи.

— О да, загадочные ключи.

— Ты собираешься жужжать об этом весь день? Я думал, мы с тобой делаем успехи.

— Прости. Я просто слегка потрясена атакой мопса и тем, как психанула Мэйбл. И тем фактом, что ты живешь в Тадж-Махале.

— Ерунда. Тадж-Махал занимает всего лишь сто восемьдесят шесть квадратных футов. А этот дом — двадцать пять тысяч.

Я тупо уставилась на него.

— Я шучу, — сказал он.

Я тупо смотрела на него.

— Ладно, не шучу. Пошли, а?

— После вас, мой сеньор, — сказала я.

Ной раздраженно вздохнул и зашагал к гигантской лестнице с перилами, украшенными искусной резьбой. Я последовала за ним наверх, позорно восхищаясь открывшимся передо мной зрелищем. И не зрелищем дома — джинсы Ноя были свободными, едва державшимися на бедрах.

Когда мы, наконец, добрались до верхней площадки, Ной свернул налево, в длинный коридор. Шикарные восточные ковры заглушали звук наших шагов, а я впитывала все детали висящих на стенах картин маслом. Наконец Ной остановился перед блестящей деревянной дверью. Он протянул руку, чтобы ее открыть, но, услышав сзади звук небрежно захлопнувшейся двери, мы обернулись.

— Ной? — спросил сонный голос.

Женский.

— Привет, Кэти.

Даже с рубчиками от подушки на лице уже знакомая мне девочка была абсолютно сногсшибательной. Она выглядела такой же потусторонне-ошеломляющей в комплекте из короткой сорочки на бретельках и шортов, как и в маскарадном костюме феи. Теперь, когда она была без этого костюма, не при пульсирующем свете клуба, мне стало ясно, что у нее такая же инопланетная красота, как и у Ноя. Ее волосы были такого же цвета темного меда, только длиннее; кончики их касались зашнурованного низа сорочки. Ее голубые глаза изумленно раскрылись, встретившись с моими.

— Не знала, что ты не один, — сказала девочка Ною, сдержав улыбку.

Он бросил на нее взгляд, потом повернулся ко мне.

— Мара, это моя сестра Кэти.

— Кэт, — поправила она, потом бросила на меня понимающий взгляд. — Утро доброе.

Я сумела ответить лишь кивком. В этот миг бойкий блондинистый капитан команды поддержки ходила колесом в моей полой вене. Его сестра. Его сестра!

— Вообще-то уже почти полдень, — сказал Ной.

Кэт пожала плечами и зевнула.

— Что ж, рада познакомиться, Мара, — сказала она и подмигнула мне, прежде чем пойти вниз по лестнице.

— Я тоже рада, — ухитрилась выдохнуть я.

Сердце неистовствовало у меня в груди.

Ной полностью открыл дверь, и я попыталась взять себя в руки. Это ничего не меняло. Ровным счетом ничего. Ной Шоу все равно был распутником, все равно был поганцем, и все равно я была ему не ровня. Такова была мантра, которую я мысленно повторяла снова и снова, пока Ной не наклонил слегка голову набок и не спросил:

— Ты войдешь?

Да. Да, я вошла.

28

Комната Ноя испугала меня. В центре ее доминировала низкая современная кровать без пружин, но, не считая кровати, в комнате не было никакой мебели, кроме длинного стола, ненавязчиво скрывавшегося в алькове.

Ни постеров. Ни грязного белья. Только гитара, прислоненная к боку кровати. И книги.

На встроенных полках от пола до потолка — ряды и ряды книг. Солнечный свет лился в громадные окна, выходившие на залив Бискейн.

Я никогда не представляла, как выглядит комната Ноя, но если бы представила, такое не пришло бы мне в голову. Она явно была роскошной. Но… Пустой. Как будто в ней никто не жил. Я обошла комнату, проводя пальцами по корешкам некоторых книг.