Неподобающая Мара Дайер

— Давай! — закричала я Ною и оторвала ноги ото дна, чтобы проплыть оставшуюся часть реки.

Потом услышала, как Ной вышел из воды.

Я металась во мраке, один раз запуталась в водорослях, но не останавливалась. У берега мои руки скользнули по спутанным корням, и я не смогла ни за что ухватиться. Ной потянулся вниз, и я ухватилась за его руку. Он потянул меня; я скребла ногами по земле.

Выбравшись, я отпустила его руку и с кашлем упала на колени.

— Ты, — отплевываясь, сказала я, — идиот.

В темноте я не могла различить выражение его лица, но слышала, как он сделал вдох.

— Невозможно, — прошептал он.

Я с трудом поднялась на ноги.

— Что? — спросила я, переведя дыхание.

Он проигнорировал меня.

— Нам надо идти.

Одежда облепила тело Ноя, и, когда он резко провел руками по волосам, они встали дыбом. Бейсболка его исчезла.

Ной двинулся вперед, и я последовала за ним, с плеском пробираясь через мокрые тростники. Когда мы добрались до длинной полосы травы, он пустился бегом. Я — за ним. Грязь засасывала мои тенниски, я задыхалась от усилий. Под ребрами кололо, я хватала ртом воздух и чуть не рухнула, когда Ной остановился перед маленьким бетонным сараем. Глаза его вглядывались в темноту. Я увидела очертания большого здания вдалеке и хижину футах в сорока.

Ной нерешительно посмотрел на меня.

— Куда сначала?

У меня резко полегчало на сердце при мысли о том, что Джозеф может быть так близко, что мы почти до него добрались.

— Сюда, — сказала я, указав на сарай.

Пройдя мимо Ноя, я попыталась открыть дверь, но она была заперта.

Я почувствовала на плече руку Ноя и, проследив за его взглядом, увидела крошечное окошко под выступом крыши. Оно было не больше окна в подвал; Ной никоим образом туда не пролезет. Я тоже могу не пролезть. Стены были гладкими — не на что ступить, чтобы подняться наверх.

— Подсади меня, — без колебаний сказала я Ною.

Ной сцепил пальцы. Перед тем как я шагнула на его руки, он оглянулся, всего один раз. Я ухватилась за его плечо, а потом полностью выпрямилась и вцепилась в подоконник, чтобы удержать равновесие. Подоконник был грязным, но внутри виднелось маленькое пятнышко света. К стене были прислонены инструменты, небольшой генератор, на полу валялись несколько одеял… И… Джозеф. Он был там, в углу. Осев у стены.

Мне пришлось справиться с приливом эмоций: облегчением, смешанным со страхом.

— Он там, — прошептала я Ною, толкнув стекло.

Но в порядке ли он? Окно заело, и я пробормотала молитву всем богам, которые могли меня услышать, чтобы эта штука открылась, — как раз перед тем, как она поддалась.

Да.

Я просунула в окно руки и, извиваясь, полностью протиснулась внутрь. Упав головой вперед, я приземлилась на плечо. В боку взорвалась горячая боль, и я сжала зубы, чтобы не завопить.

Я открыла глаза. Джозеф не шевелился.

Я обезумела от ужаса. Поднявшись, я вздрогнула, но даже не подумала о плече, когда ринулась к младшему брату. Он выглядел так, как будто здесь заснул, угнездившись на куче одеял. Я придвинулась ближе. Я испугалась, что, когда я к нему прикоснусь, он окажется холодным.

Он не был холодным. Он дышал, и дышал нормально.

Меня захлестнуло облегчение. Я потрясла Джозефа. Голова его упала набок.

— Джозеф, — сказала я. — Джозеф, очнись!

Я скинула с него легкое одеяло и увидела, что ноги его связаны, а руки скручены спереди. В голове у меня плыло, но я резко сфокусировала зрение. Оглядев комнату, я не увидела ничего, чем можно было бы перерезать жгуты на запястьях и лодыжках Джозефа. Ничего подходящего.

— Ной! — позвала я. — Ты можешь передать мне карманный нож?

К тому времени как я перерезала путы на руках Джозефа, у меня были ободраны пальцы. Они онемели, когда я закончила трудиться над его ногами. В конце концов мне удалось его осмотреть. Он все еще был в школьной форме, штанах-хаки и полосатой рубашке поло. Одежда была чистой. И, судя по виду, он не был ранен.

— Мара! — услышала я голос Ноя по другую сторону стены. — Мара, поторопись!

Я попыталась приподнять Джозефа, но мое плечо пронзила боль. Из глотки моей вырвался полузадушенный всхлип.

— Что случилось? — спросил Ной.

Голос его звучал неистово.

— Поранила плечо, когда упала. Джозеф не просыпается, и я не могу поднять его и вытолкнуть через окно.

— А как насчет двери? Ты можешь отпереть ее изнутри?

Я идиотка.

Я поспешила к двери, повернула замок, открыла. Ной стоял по другую ее сторону и до смерти меня напугал.

— Думаю, это означает «да», — сказал он.

Мое сердце бешено стучало, когда Ной подошел к Джозефу и приподнял его за подмышки. Мой брат был совершенно обмякшим.

— Что с ним?

— Он без сознания, но не видно синяков, ничего такого. Похоже, он в порядке.

— Как мы будем…

Ной вытащил из заднего кармана фонарик и бросил мне. Потом взвалил Джозефа на плечи, схватив одной рукой под колено, другой — за запястье. Он пошел к двери так, будто вес Джозефа был сущим пустяком, и открыл ее.

— Хорошо, что он тощий мерзавец.

Я нервно засмеялась. Мы вышли — и тут же нас троих осветили фары машины.

Ной встретился со мной глазами.

— Беги.

46