Непогашенная свеча

Прочистив горло, я обессиленно повалился на подушку. Несколько капель бульона все-таки просочились в желудок, и он накинулся на них, словно лев на раненую антилопу. Комната наполнилась злобным урчанием.

Комната, да. Моя подземная комната, любезно расширенная Мелаиримом и разделенная перегородкой на две части, предназначенная для меня и Натсэ…

Она сидела на кровати с миской в руках и смотрела на меня своими огромными фиолетовыми глазами. Миска задрожала, ложка несколько раз стукнула о край, и с губ Натсэ сорвался прерывистый вздох.

— С… Соскучилась? — прошептал я.

Сильная девчонка взяла себя в руки. Вдохнула, выдохнула, и ложка перестала колотиться о край миски.

— Я думала, вы уже не очнетесь, хозяин, — тихо сказала она.

— А сколько прошло времени?

Я смутно припомнил ритуал. Мелаирим падает на пол, я тоже. Натсэ делает мне искусственное дыхание… Талли поднимается и называет мое имя.

— Неделя, кажется…

— Не-деля?

Мысли начали становиться ровными рядами, ощупывая усиками окружающий мир. Я обратил внимание, что глаза Натсэ не просто так кажутся такими большими. Ее лицо побледнело, черты заострились. Она выглядела измученной, изможденной.

И тут до меня дошло.

— Еда… Как ты?..

— Неважно, — оборвала она меня. — Вам нужно восстановить силы.

Она зачерпнула бульон и поднесла к моему лицу ложку. Я смотрел ей в глаза, не отрываясь.

Еды в подземном доме не было. Мелаирим забыл обо всём, сидя над умирающей племянницей. К началу ритуала он сам уже напоминал мертвеца. Значит, и Натсэ всё это время ничего не ела. А теперь этот бульон… А он точно куриный? Говорят, вкус курицы имеет не только курица.

— Откуда? — спросил я, с ужасом глядя на ложку.

Натсэ побледнела еще сильнее, хотя это казалось невозможным.

— Вы обо мне очень плохо думаете, хозяин, — сказала она. — Мы с Талли пробрались в столовую академии сегодня утром и вынесли немного еды. Я не сразу на это решилась, но… Выхода другого не было.

— Талли! — Мой голос окреп. — Она?.. Как…

— Она жива. Она спит. Вам нужно поесть, а потом мы со всем разберемся, хорошо?

Я заставил себя успокоиться, унял бешеное сердцебиение. Талли жива. Моя сестра жива. Кого больше в этом теле? Да, это подождет. Все равно уже ничего не переделать, Натсэ права. Но всё-таки…

— После тебя, — сказал я.

— Хозяин! — угрожающе сказала Натсэ. — Это жидкая пища — то, что вам сейчас больше всего нужно. Для меня есть котелок с остатками перловки.

— К которой ты не притронулась, потому что всё время сидела надо мной.

Она отвела взгляд, щеки ее порозовели.

— И вообще, я не верю в этот твой котелок, — продолжил я. — Ты его выдумала, чтобы заставить меня съесть бульон. Я так не играю.

Натсэ улыбнулась:

— Ну и что теперь? Опять, как в столовой? Одной ложкой на двоих?

— Ты знаешь, как доставить удовольствие хозяину.

Натсэ засмеялась, покачала головой. «Дурак», — послышалось мне. А потом она поднесла ложку ко рту и проглотила бульон.

— Ну? — зачерпнула еще раз. — Твоя очередь.

* * *

Силы возвращались стремительно. Мне казалось, что с каждой ложкой бульона в меня вливается сама жизнь. К моменту, когда опустела миска, боль в мышцах исчезла, голова прояснилась. Я опустил ноги на пол, сел и тряхнул головой.

— Покажи мне её, — попросил я.

Натсэ кивнула. Встала и протянула мне руку.

Комната Талли оказалась закрыта. Я с удивлением смотрел на глухую стену, пока не вспомнил, что у Талли есть печать Земли. И Огня. Моя маленькая сестрёнка — маг двух стихий. Причем, маг куда более сильный, чем я, или даже Мелаирим. Н-да… Об этом я как-то не подумал, когда заставлял Мелаирима провести ритуал. По-хорошему, сестрёнке не стоило доверять даже коробок спичек. Чего уж говорить о третьем ранге силы Огня. Но что сделано — то сделано. Главное, что я более-менее сохранил обеих. Осталось только разобраться, как теперь с этим быть.

Я положил руку на стену и призвал руну. Черный рисунок проявился на тыльной стороне ладони. Земля откликнулась на прикосновение и беззвучно раздалась, открыв панораму комнаты.

У меня отвисла челюсть.

Нет, конечно, в памяти что-то зашевелилось. Комната сестрёнки обычно так и выглядела, но от покоев Талли я подобного не ожидал.

Шкаф был открыт. Все вещи — платья, блузки, юбки, сарафаны — всё валялось кучами на полу, на столе, на стульях. Точно так же висело повсюду бельё. Я даже увидел несколько шляпок. Одна из них была на голове Талли, которая немного напоминала из-за этого перебравшего ковбоя. Она лежала на кровати, широко разбросав руки и ноги, и безмятежно дрыхла. Одеяло валялось на полу. Из одежды на Талли была только сиреневая полупрозрачная ночнушка. На груди лежала каменная роза, которую я сделал на вступительном магическом испытании.

— Морт, — тихо сказала Натсэ, — сколько лет твоей сестре?

— Двенадцать, — шепотом ответил я.

— А почему она ведет себя так, будто ей семь?!

— Ну, — смутился я. — Она такая, да…