Непогасшая надежда

Будь я писателем или гением, все равно не смог бы описать чувство, которое охватывает все мое тело, когда я ступаю по огромному миру, в котором мой отец считался венцом творения природы. Как быстро все изменилось. Как быстро та же природа сбила спесь с зазнавшегося вида, который вдруг возомнил себя таким же богом, как она. Мы пытались кроить землю по нашим чертежам, создавать целые экосистемы и селекционировать виды животных, которые нам были удобны. Как же мы были глупы! Оглядываясь на все это, понимаешь, что мы больше походили на первоклассников, играющих с пробирками с сибирской язвой прямо посреди детской площадки. Играли с тем, чего сами до конца не понимали. Но жадность и любопытство оторвали нам не только нос, а сожрали полностью, просто потому что мы были неспособны сказать себе «Стоп!».

Сегодня нам на курсе общей подготовки преподают предмет «Нравственность потребления», предмет, который следовало бы преподавать предыдущему поколению. Но на ошибках учатся, как говорят. Вот и эта ошибка, уничтожившая семь миллиардов жизней за один год, донесла-таки до наших узколобых мозгов необходимость в понимании тех лимитов, переходя которые потребление становится смертельным. Нерациональное использование ресурсов уничтожало экосистемы одна за другой, что неизменно вело к глобальному потеплению, и самое удивительное то, что большая часть населения Земли даже не знала об этом. Они просто совершали покупки, чтобы удовлетворить базовые потребности, не проводя абсолютно никаких параллелей между своим потреблением и уничтожением человечества. Проблема климатических изменений для них существовала где-то там, где-то в далеких от них землях, за которые, как им казалось, они никакой ответственности не несли.

Население Земли росло, что неизбежно вело к дефициту всего: территорий, денег, продовольствия. Плодясь, мы неизменно уменьшали качество жизни, так как были неспособны придумать технологии, которые могли бы совместить несовместимое: количество и качество. Потому люди за неимением дохода – читай, страны Третьего мира – соглашались на рабские условия труда и мизерную оплату, снижая тем самым себестоимость товаров, что, в свою очередь, создавало дешевую продукцию, доступную всем, что, в свою очередь, вело к росту спроса на эту же дешевую продукцию, что, в свою очередь, вело к расширению производственных мощностей с той же дешевой рабочей силой. Человечество само загнало себя в петлю. А потом и повесилось в ней, в этой гонке за дешевизной. Западные корпорации с удовольствием строили свои заводы в нищих странах, где можно было создавать много за низкую стоимость. Побольше товаров, побольше покупателей, побольше денег, побольше, побольше, побольше…

Одним из смертоносных бичей начала двадцать первого века, которое приложило руку к глобальным климатическим изменениям, что расплавили ледники и выпустили вирус, стало пальмовое масло. Его выращивали в странах Третьего мира: Индонезия, Малайзия, где экономическая ситуация была настолько паршивой, что на пальмовых плантациях работали даже дети! Еще одна патология существования человечества до Вспышки: в одной части Земли те же промышленные магнаты защищали своих детей конституцией, но в других странах чужих детей они нещадно эксплуатировали. Рабство никогда не кончалось, оно лишь меняло форму.

Для расширения производства, потому что спрос на столь дешевый товар сделал пальмовое масло королем в сферах продовольствия и косметики, уничтожались девственные тропические леса. Их вырубали и выжигали одновременно с огромным количеством разнообразных животных видов, одними из которых стали суматранские орангутанги и слоны, которые полностью вымерли к две тысячи двадцать пятому году, несмотря на усилия неправительственных организаций по их спасению. У меня до сих пор перед глазами стоит видеозапись из Хроник, где отважный орангутанг отчаянно дерется с экскаватором, который выкорчёвывает его родной дом вместе с землей. Их безжизненные мохнатые трупы с черными ожогами и детеныши-сироты, бегающие вокруг убитых родителей с глазами полными немого вопроса «За что?», заставляют меня опустить мои собственные глаза из-за стыда, которым я обязан моим предкам.

Деньги оказались важнее невинных жизней.