Непогасшая надежда

Интересный факт, о котором знаем лишь мы с Тессой и Бриджит: буддистом Ноа стал после своей смерти. Восемь лет назад он умер во время прорыва базы – осколок гранаты раскурочил его грудину, и ему пересадили сердце. Шрам после торакотомии он спрятал за ведическими текстами на санскрите, никто даже не замечает эту полоску. Но мы знаем еще больше: сердце Буддиста ненастоящее, бионическое – как моя рука. Вращающийся титановый диск качает кровь по всему телу Буддиста, магнитная левитация предотвращает износ компонентов. Фактически он может жить вечно, если остановить старение организма. И я часто задаюсь вопросом: а есть ли у Буддиста душа, если у него нет сердца? Он призывает нас вспомнить наше милосердие, с которым мы родились, но в тоже время сам преисполнился им, когда из него вырезали человеческое сердце. Может, милосердие и человек – вещи несовместимые?

Деревня – небольшая. Здесь всего около двадцати одноэтажных домов с участками, здесь даже асфальта нет, а только обычные гравийные дорожки. О ее существовании знают лишь Падальщики и Генералитет, потому что ее находка двадцать лет назад показалась чудом. Дело в том, что в погребах деревни находятся настоящие продовольственные сокровища, потребление которых мы растягиваем уже два десятилетия. Когда Падальщики обнаружили огромное количество запасов еды в домах, они проделали поистине огромную и значимую работу по их сохранению, задействовали солдат, ученых и даже самого Генерала, словно боролись за сохранение восьмого чуда света. Ну или первого чуда постапокалиптического света.

Целая группа мозгов работала каждый день ради того, чтобы сохранить еду со вкусом! Наши протеиновые батончики безвкусные пресные сухие, предназначены в качестве обычного топлива для организма. Вы не спрашиваете у машины, какое топливо сегодня она желает переработать, а просто забрасываете ее дровами или дизелем. Вот и мы стали аналогичными машинами спустя сорок лет после конца света, совершенно забыв о том, что жизнь до Вспышки имела краски, вкусы, запахи, и в этой деревне мы все кинулись в отчаянные попытки продлить эти крохи, это остаточное послевкусие, эхо ароматов, блеклые цвета прошлого.

Сначала Падальщики снесли все долгохранимые продукты, типа консервов, маринадов, круп в несколько близлежащих погребов. Потом привезли ученым на базу собранные с деревенских холодильников компрессоры, откуда они изъяли хладагенты, где это было возможно, и собрали новые холодильные установки. Два месяца потребовалось на то, чтобы Падальщики с совместными усилиями инженеров собрали эти установки уже на месте, замкнув погреба в единую сеть и подключив их к солнечным панелям, позаимствованным с базы. Они все заморозили. Потому что это был единственный способ спасти яркое наследие прошлого на как можно более долгий срок. Вот, даже нам досталось это наследие не только времен Хроник, но и самих Падальщиков, которые посвящают новых членов отрядов в семейную тайну вот уже двадцать лет.

Мы не теряем времени и сорок бойцов собираются у входа в деревню, чтобы отправиться на поиски того, ради чего мы действительно прибыли сюда.

– Итак, я на разметке территории, – у меня всегда лучше остальных получается выстраивать выгодные позиции бойцов для отражающих тактик, если вдруг мы столкнемся с врагом. – У кого список Федора?

В толпе бойцов началось шевеление, желтые измятые кусочки бумаги передали Тессе. Она больше всех разбиралась в этих терминах и каракулях.

– Отлично. У нас есть, – я сверился с часами, – полтора часа на разгильдяйство, не тратим время и начинаем вынужденный грабеж!

Тесса тут же начинает зачитывать список.

– Так, кто возьмется за семена?

– Мы пойдем! Мы там уже все знаем, – тут же откликается Перун.

Тесса отдает им один листок. Группа солдат немедленно направляется к нужному дому.

– Маринады!

– Чего?

– То, что в уксусных банках.

– Уксус Жиже!

Листок вручен Бриджит.

Тесса продолжает раздавать списки с разными предметами роскоши, типа кусков мыла, текстиля. Солдаты разбредаются по разным домам, Тесса наконец заканчивает.

– Ну и осталась выпивка, Полковник просил…

– О, бухлишко, это я!

Фунчоза вырывается вперед, таща за собой своего сержанта-подружку.

Хай Лин. Или по версии Фунчозы – «Вьетнамская звездочка», или кратко Вьетнам. Я бы на ее месте обиделся на столь расистскую кличку, потому что она – китаянка. Но, похоже, она воспринимала безмозглость Фунчозы на подсознательном уровне, потому что ее отец – тоже сумасшедший с бредом в голове, и если бы он не был таким мозговитым по части компьютерных систем, его бы уже давно пустили в расход. На базе каждый должен вносить вклад в развитие общества.