Непогребенные

Но смотреть следовало не на костер. Когда Толя понял это, было слишком поздно. За спиной, в заваленном бетонными обломками коридоре, послышался шорох, и тут же громыхнула автоматная очередь. Стайка пуль врезалась в потолок. Осыпавшаяся пыль запорошила Томскому глаза. Ослепленный, он все же обернулся и нажал на курок, хотя заранее знал, что только зря потратит патроны. Не успело затихнуть эхо выстрелов, как из темноты раздался властный голос:

— Оружие на пол! Считаю до трех. Р-р-раз… Два!

Томский бросил автомат первым. Рыпаться в их положении глупо. Определить местоположение стрелка было сложно, к тому же его защищали бетонные глыбы. Раздался стук падающих автоматов. Товарищи последовали его примеру.

— Отлично, братцы! Теперь все — десять шагов вперед!

Знакомый голос. Хрипловатый тембр. Желтый? Очень может быть. В голосе существа из видений тоже прорезывались такие вот истерические нотки.

«Неужели, Толян, ты, наконец, добрался до точки пересечения иллюзий и реальности?»

Приходилось это признать. Желтый обрел плоть. Он больше не пугал замогильными картинками, а палил из «калаша».

— Дальше так…

Фразу прервал взрыв кашля. Толик насторожился. Не слишком ли реальным сделался Желтый? Если призрак кашляет, то…

— Дальше так, — справившись с приступом, продолжил стрелок. — Все, кроме Томского, — морды в пол и грабли за голову. Одно неправильное движение — стреляю!

Послышались шаги. Стрелок обошел лежащих на полу людей, остановился у костра и обернулся.

— Сколько же у тебя жизней, дорогой анархист?

И тут мозаика, наконец, сложилась!

— То же самое я хотел спросить у тебя, — процедил Томский.

— О-о-о, никак, ты меня узнал?

— Разве я мог забыть твой светлый образ, Чеслав? — Толик старался не выглядеть удивленным. — Хотя не могу сказать, что рад тебя видеть…

«„Думаю, тебе будет интересна судьба ЧЕСЛАВА КОРБУТА?“», — вот что хотел тогда, в темном туннеле, сказать Яков Берзин!» — отчаянно билось в голове.

— Отчего так? А я вот, представь, рад! — кошмарно оскалился старый враг. — Да что там «рад», просто счастлив оттого, что могу разделаться с тобой собственными руками! Очень медленно, как я люблю.

Корбут вновь закашлялся. Поднес ко рту обрывок тряпки. Вытер губы. На ткани появились красные пятна. Кровь. Дырка в легком, которую Чеслав получил во время их последней встречи, явно давала о себе знать. Да и вообще, комендант Берилага сильно изменился: осунулся, постарел и расстался со своим длинными волосами. Наголо бритая голова не добавила ему привлекательности. И без того бледное лицо казалось мраморным на фоне ядовито-желтого костюма химзащиты. Прежними остались только глаза. Они гипнотизировали, сверкали фанатизмом.

— Ты ведь не добил меня, мой благородный и глупый враг, или просто решил остаться чистеньким. А может, и впрямь не подозревал, что в теле коменданта Берилага, которое выдал представителям Красной Линии, еще теплится жизнь… Как бы там ни было, спешу тебя обрадовать: товарищ Москвин пожалел для меня пули. Верного сына партии Чеслава Корбута, не щадившего ни сил, ни здоровья в борьбе с ее врагами, просто выбросили на поверхность! На съедение мутантам!! Так вот, ОНИ МНОЮ ПОДАВИЛИСЬ!!!

Томский оценил расстояние до коридора, в котором можно было бы спрятаться. Метров пятьдесят открытого пространства. Он не успеет сделать и пары шагов. А если предположить, что добежать до спасительного поворота все же удастся, то шансы этим не уравняешь. Корбут расстреляет остальных, а потом все равно доберется до своего главного врага. Тухлое дело.

Слегка успокоившийся к тому времени Чеслав вытер окровавленные губы, перехватил взгляд Томского и покачал головой:

— Не надо. Ты свое отбегал.

— А ты нет? Судя по всему, подыхаешь.

— Из вежливости пропущу тебя вперед. Как жаль! Мне так хотелось свести тебя с ума! — мечтательно проворковал Корбут. — Я жаждал растянуть удовольствие, старался продлить охоту. Ты очень скользкий тип, Томский, но теперь тебе не ускользнуть.

Чеслав подошел к Толе вплотную, резко повернул автомат. От удара прикладом в живот Томский согнулся пополам. Сквозь звон в ушах он услышал выстрелы.

— Лежать, гном! Рылом вниз! — рявкнул Корбут. — Еще раз дернешься, и ты покойник!

Ничего не скажешь, лихо. Реакция у Чеслава была отменной: обрабатывая одного, он ни на секунду не выпускал из поля зрения остальных. Вездеход, наверное, попытался пустить в ход свою трубку, но недооценил противника. Номер не прошел.

Корбут сделал шаг назад. Как выяснилось через секунду — для того, чтобы половчее ударить ногой. Мысок ботинка врезался Томскому в подбородок. Толя упал на спину. За болью последовала вспышка ослепительного света.

* * *

Когда зрение вернулось, он увидел над собой ребристый потолок с остатками креплений для люминесцентных ламп, колонны, облицованные белым мрамором. Станция имени Че Гевары. Как он здесь очутился?