Непойманный дождь

— Кто? Не знаю, такой же наглец, как и вы, только он не представился. Ефим… Ему нельзя, слышите, — я запрещаю! — ему категорически нельзя возвращаться к компьютеру.

— При чем здесь компьютер?

— Ни при чем, я и говорю! Он должен как можно больше бывать на свежем воздухе, не заниматься умственным трудом, вообще никаким!

— Что именно спрашивал этот человек о мальчике?

— О мальчике ничего, он меня просто измучил! Он требовал, угрожал… даже предлагал деньги.

— А вы и от денег отказались? — с насмешливым сочувствием спросил Андрей. — Что он тре бовал?

— Требовал, чтобы Ефим вернул мальчика и чтобы я… А я не стал этого делать, потому что тогда произойдет необратимый процесс, его будет уже не спасти.

— Кого не спасти — Долинина или мальчика?

— Да оставьте же вы меня, наконец, в покое! — закричал психиатр так, что, наверное, и в коридоре было слышно. — Оставьте! — в отчаянии выкрикнул он еще раз, но тут спохватился, приложил ладонь ко рту, помолчал немного, успокаивая себя, потом посмотрел на часы и проговорил сдержанно, совсем другим тоном: — Ваше время давно истекло, у меня полный коридор больных, а я и так потратил на вас слишком много… До свидания.

И решительно прошел к двери, позвал следующего пациента. Андрею не осталось ничего иного, как попрощаться и уйти. Визит к психиатру не дал почти никаких результатов, только задал новую загадку: кто мог обращаться к Мельнику по поводу Антоши? Хотя… хотя загадка эта сама по себе, если подумать, несла все же некоторый результат: скорее всего, это был тот же человек, что и подложил диски, следовательно, диски подложил не Ефим, а кто-то другой. Но кто этот человек, кто? Отец Антоши, Гриценко-старший? Вряд ли. Он-то уж заставил бы этого неврастенического психиатра и деньги взять, и поверить в серьезность своих угроз. И потом, диски вот так, тайно, он точно подкладывать бы не стал, а обратился напрямую. Человек от матери Антоши? Тоже невероятно. Если Жанна Гриценко была бы в курсе, что Долинин причастен к похищению ее сына, она давно бы Андрею об этом сообщила. Кто же тогда? Посыльный Ефима? Но зачем, опять-таки зачем? Сделать игру более интересной, более сложной и запутанной? Нет, тут что-то другое.

А что, если это сообщник Долинина, перешедший на другую сторону? Совесть заела или решил получить двойной заработок — и с тех и с других? Вот это вполне вероятно.

Тоже не совсем сходится. Если он сообщник, то должен знать, где Антоша, и скрывать ему его местонахождение незачем. И уж совершенно нелогично ему было бы третировать психиатра. Этот человек явно не знает, где мальчик, и кровно заинтересован в том, чтобы его нашли. Значит, никакой он не бывший сообщник. Кто же тогда?

И что именно этот человек требовал от Мельника? На этот вопрос доктор не пожелал до конца ответить. Он требовал, чтобы Ефим вернул мальчика и чтобы Мельник что-то сделал. Что? Что может в данной ситуации сделать врач? Повлиять на своего больного. Почему же Мельник не захотел влиять? Может, все дело в том, как повлиять? Может, от Виктора Евгеньевича требовали, чтобы он применил какие-то запрещенные способы воздействия? А он отказался, потому что, несмотря ни на что, человек порядочный, во всяком случае, до известной черты: одно дело — торговля в регистратуре платными талончиками, совсем другое дело — настоящее преступление. Но если он порядочный человек, то почему не попытался повлиять на Долинина незапрещенными методами? Или пытался, но ничего не вышло?

Надо бы с ним еще раз встретиться. Подъехать вечером в клинику, припереть его к стенке, выжать из него все до конца. Сейчас уже не получится — действительно, у человека прием, полный коридор народу. Да и Дениса пора сменить — двенадцатый час, а он обещал быть к десяти.

Проходя мимо стойки регистратуры, Андрей подмигнул девушке, которая продала ему талончик, оделся и вышел из поликлиники.

* * *

Денис клевал носом, но изо всех сил делал вид, что бодр, бдителен и вполне способен просидеть вот так еще сутки. Андрей отправил его домой на своей машине, а сам остался в балаклавской. За время дежурства Дениса ничего интересного не произошло — Долинин из подъезда не выходил, но поднимался ли кто-то к нему, сказать было трудно, потому что «проводить» всех входящих и не примелькаться невозможно. Кроме того, оставался неотслеженным телефон — у них не было времени поставить прослушку. Вообще такая слежка малоэффективна, Никитин это прекрасно понимал, но другого выхода пока не было.

В три часа позвонила Оля. Она только что вернулась из Гусева. Все подтверждалось — ей удалось разговорить одноклассницу Валуевой: в десятом классе у той действительно был роман со Стотландом. Очень довольная своей поездкой, похвалой начальника, обещанием повышения зарплаты и должности, Оля отправилась на новое, настоящее детективное задание — собрать все возможные сведения о Головановой. Потом позвонил Вениамин. Андрей рассказал ему о своем разговоре с Мельником и попросил разузнать о нем все, что удастся. В пять снова позвонила Оля.