Непохожие

Толкаю дверь, захожу и с удивлением обозреваю разложенные то тут, то там вещи. На антикварном столике из дерева карельской березы, как и обещано, стоит поднос с антикварным же чайничком и расписными чашками на блюдцах, розетка с абрикосовым вареньем, которое Симочка варит как-то хитро, с ядрышками из косточек, и блюдо с вергунами. Вдруг понимаю, что действительно голодна. Накинуться на угощение не позволяет лишь чувство такта, которое в обществе Симочки обостряется просто донельзя.

— Присаживайся. Чайку?

— Да. Пожалуйста…

Симочка принимается разливать чай. Наверное, его она тоже сама собирала. Потому как пахнет травами: чабрецом, липой и ещё чем-то свежим… В общем, не магазинным. Я беру вергун. Откусываю, тайком разглядывая разложенное в хаотичном порядке тряпьё. Надо бы спросить — они что, тоже переезжают? Но мне так страшно услышать ответ, что язык не поворачивается.

— Вкусно…

— Спасибо! Нелли…

— М-м-м?

— Ты, наверное, слышала, что Василий Александрович сделал мне предложение.

С трудом сглатываю.

— Да…

— Завтра у нас роспись. Глупость, конечно, в таком-то возрасте…

— Почему сразу глупость? Это, наоборот, очень… трогательно.

— Правда? А я всё думаю, уж не зря ли мы это затеяли. Вон… платья достала, а выбрать ничего не могу. Кажется, что ни надень — буду выглядеть глупо. Ну, какая невеста в семьдесят лет? Может, ты мне чего подскажешь?

— Я? — не могу скрыть изумления. Ну, ещё бы! У Симы абсолютно безупречный вкус, который либо есть, либо нет. Его не воспитаешь. В этом смысле мне иногда даже кажется, что я ей проигрываю…

— Да! Ты же разбираешься в современной моде. А я ничего о нынешних стандартах не знаю.

— Так вы просто хотите выбрать наряд? — туплю.

— Ну, да.

— А я уж подумала… — осекаюсь, не договорив, но Симочка всё и без слов понимает. Виновато отводит яркие, несмотря на возраст, глаза.

— Я ж никогда и не жила одна… Дай, думаю, попробую, как оно? Говорят же, что всё в этой жизни нужно попробовать… Сколько тут мне осталось?..

— Кто говорит? Новый хозяин? Который спит и видит, как бы нас всех отсюда выкурить?! — возмущаюсь я и морщусь, потому что для моей больной головы это слишком. Симочка, игнорируя мой выпад, берёт платье на вешалке:

— Как тебе? Белое, думаю, мне надевать уже поздно. Но это… как будто бы мрачновато.

Мне ясно дают понять, что переезд со мной обсуждать не станут. Я отставляю чашку. Делаю глубокий вдох. Хочется кричать от бессилия, но это неправильно. Они взрослые люди. И могут распоряжаться своей собственностью. Но это так несправедливо по отношению ко мне, что хочется кричать. С другой стороны, просить их остаться — несправедливо по отношению к ним.

— Согласна. Нужно ещё посмотреть варианты.

Мы и смотрим варианты следующие полтора часа.

— Всё не то! — сокрушается Сима. — Может быть, это знак?

О, нет. Только не хватало нам предсвадебной истерики!

— Да какой знак? Мы просто не там ищем. Минутку.

Иду к себе, нахожу в гардеробе цвета слоновой кости костюм из старой коллекции «Шанель». Отношу к Симочке.

— Вот, примерьте. Мой размер вам вполне подойдёт.

— Я не могу! Оно же стоит, наверное, целое состояние.

— Я не заплатила за него ни копейки. Это подарок от бренда. Давайте же, Серафима Аркадьевна! Смелее!

Широкие брюки и приталенный узкий пиджак садятся на Симочку как влитые. Как ей удалось сохранить фигуру — понятия не имею. Может, всё дело в том, что она не рожала.

— То, что нужно, — резюмирую я, затаив дыхание, наблюдая за тем, как Симочка со слезами на глазах тянет руку с узловатыми пальцами к зеркалу, будто хочет коснуться собственного отражения.

— Не знаю, как тебя и благодарить…

Не продавай свою комнату! И Василий Александрович пусть не продаёт. Мы же так классно жили! Вместо этого вслух замечаю совсем другое:

— Ну, если будет праздничный торт, от кусочка я не откажусь.

— Будет-будет! И ужин. Я разве тебе не говорила? Завтра сразу после росписи собираемся на кухне.

— Вот и славно. Давайте помогу здесь прибраться.

— Ну, что ты, Неллечка! Тут на пару минут работы. Иди, отдыхай. И спасибо тебе за всё огромное.

Ну, раз так, то не смею задерживаться. Иду к двери. Берусь за ручку, но, так на неё и не нажав, всё же тихо интересуюсь:

— Вы хоть предупредите, когда надумаете съехать? Или как Дашка…

— Ну что ты, девочка! Конечно, предупредим.

— Спасибо.

— Ты уж на нас не серчай. Мы и так слишком долго цеплялись за прошлое.