Непохожий двойник

В тот вечер они расстались поздно. Сошлись на такой идее, ее подсказал Игорь: в связи с тем, что старуха лишь изредка и ненадолго выходит из дома, достать ей путевку, уговорить ехать отдыхать и после отъезда воспользоваться отсутствием хозяйки.

Харагезов обещал достать путевку, и, если бы не смерть Щетинниковой, возможно, все повернулось бы по-другому...

Около восьми вечера семнадцатого января у Нины Ивановны случился сильнейший приступ. Она попыталась встать с кровати, кликнула ослабевшим голосом соседей, но тромб, подобравшийся к сердечному клапану, в секунду оборвал ее жизнь.

К девяти, слегка поссорившись с Таней, домой вернулся Игорь и по установившейся за последнее время привычке постучал к Щетинниковой. Не дождавшись ответа, толкнул дверь, вошел и обнаружил труп соседки. Позвал Тамару, а сам выскочил к Волонтиру. Того дома не было – ушел на суточное дежурство. Игорь вернулся, отослал плачущую жену звонить в «Скорую помощь», хотел, пока никого нет, простучать стенку, но помешала дочь. Дальнейшее он помнил смутно: приехали врачи, сидели, писали что-то. Игорь сказал, что он берет хлопоты с похоронами на себя. «Скорая» уехала. Приходили соседи, соседки, причитали вполголоса, плакали. Ушли. В одиннадцать, улегшись в постель рядом с Тамарой, он стал обдумывать создавшееся положение. Жена долго ворчала, мешала сосредоточиться, а когда заснула, он понял, что идти среди ночи в комнату, где лежит покойница, не сможет, не хватит смелости. С тем и заснул.

Наутро проснулся с готовым планом. Съездил на работу предупредить начальство, оттуда в похоронное бюро, на кладбище, снова в бюро, и к часу дня все было в ажуре: соседки уложили покойницу, гроб снесли в машину, отвезли на кладбище. Около трех он уже был дома.

– Приходили из управления и опечатали квартиру, – огорошила новостью Тамара и спросила: – Ты не забыл, сегодня восемнадцатое.

– Ну и что?

– Годовщина нашей свадьбы.

Он чертыхнулся, удивляясь ее простодушию, но слова жены натолкнули на спасительную мысль.

– Ты вот что: собирай Наташку и езжай к отцу. – Знал, что дорога туда и обратно с транспортом, разговорами о житье-бытье у тетки займет как минимум три часа. – Оставишь Наташку и возвращайся с Федором Константиновичем. Отпразднуем. А я отдохну, устал что-то.

Обрадованная Тамара наскоро покормила только что вернувшуюся из школы Наташку и собралась ехать.

– Я запрусь изнутри! – крикнул вдогонку Игорь и, едва дождавшись, когда они выйдут из подъезда, подошел к двери в комнату Щетинниковой.

Поперек створок была приклеена четвертинка листа с чьей-то подписью и круглой домоуправленческой печатью. Сбегал к себе за бритвенным лезвием, попробовал поддеть – бумага надорвалась. Снова попробовал – опять надрыв. Кое-как справился, сунул в замочную скважину ключ, висевший у входа на гвозде, повернул. Дверь отворилась.

Внутрь из-за закрытой ставнями оконной ниши падали полоски света. Пустая кровать, наспех застеленная шелковым покрывалом, стояла справа, слева – торшер. Игорь действовал так уверенно, словно давно отрепетировал каждое движение: зажег свет, осмотрелся, присел на низкую скамеечку у кафельной стены и легонько стукнул молотком по плите. Звук получился слишком звонким, непонятным. Тогда принес из дома стамеску и тыльной стороной ручки снова стукнул. Глухо. Ударил рядом. Глухо. Еще – то же самое.

Передвигая следом за собой скамеечку, добрался до середины, и вдруг звук изменился. Под кафелем, несомненно, была пустота. Под соседней плиткой тоже. И еще под четырьмя. Там, в стене, было полое пространство, а наружу выходил четырехугольник – два ряда по три плитки в каждом. Игорь вытер капли пота, выступившие на лбу, стал на колени, приложил стамеску острым срезом к щели и ударил по ручке...

По молочной белизне рассыпались трещины. Он ударил сильнее. Стамеска, кроша сухую известь, на треть вошла в зазор между кирпичами. Брызнуло красное крошево.

Последующие удары он наносил не целясь, стараясь лишь придерживаться намеченного прямоугольника. Острые осколки плитки впивались в лицо, известковая пыль ела глаза, оседала во рту, но Игорь не замечал этого. Только когда преграда была сметена, он отбросил молоток и стамеску, заглянул внутрь. Там лежал ящик. Он вытащил его, попробовал на вес. Тяжелый! Дернул за приваренную к плоской крышке ручку, ковырнул пальцем отверстие для ключа.

Взгляд случайно упал на часы. До прихода жены и тестя оставалось чуть больше часа!

Он удивился: неужели столько прошло? Отнес металлический ящик к себе, положил под кровать, потом передумал, вытащил и задвинул под сервант, заложив банками с консервированными огурцами. Проверил, чтобы не было видно.