Непокорная

Вроде неслышно, но этого оказалось достаточным, чтобы всё внимание Оборотня сосредоточилось на нём. Мне оставалось только молча наблюдать за тем, как отец знакомится со своим сыном.

Саид медленно подошёл и опустился перед кроватью на колени, не сводя внимательного взгляда с малыша, который был так на него похож.

— Какой маленький, — сипло пробормотал он и приподнял руку, словно хотел коснуться, но не смог. Или, может, просто боялся спугнуть это ощущение счастья? Или это был страх, что стоит коснуться — и всё исчезнет, как дым? Я не знала.

— Маленький, — подтвердила я и всеми силами старалась не разреветься от нахлынувших чувств.

— Ты знаешь, — неуверенно продолжил он, и в голосе проскользнуло искреннее удивление, — кажется, он похож на меня.

Сказал так, словно сам не верил этому.

— Похож.

Саид вновь взглянул на меня, а в глазах был такой восторг, что я не сдержала смешка.

— Как же иначе. Это твой сын, и он похож на своего отца, — ответила ему, улыбаясь.

— Сын, — медленно повторил мужчина и вновь взглянул на малыша. — У меня есть сын… У нас есть! Лиз?

— М-м-м?

— Я говорил, что люблю тебя?

Я улыбнулась еще шире.

— Говорил.

— И его люблю. Никогда не думал, что это будет так… Один взгляд и… Разве так бывает? Чтобы сразу…?

Саид запнулся и замолчал, но слова были лишние, я понимала его, потому что сама испытывала то же самое.

— Что будет дальше? — осторожно поинтересовалась у него, понимая, что время уходит, и мы все находимся в подвешенном состоянии.

— Ты сама знаешь, — вздохнул Оборотень, продолжая любоваться сыном. — У нас только один выход.

— Брак.

Его лицо слегка скривилось, будто он наелся лимонов.

— Ты же знаешь, как это опасно для тебя.

— Для нас обоих, — поправила его. — Ты рискуешь потерей магии.

— А ты жизнью.

— Но на другой стороне весов наш сын. Твои уже знают?

— Ещё нет. Но это дело времени. Стражи не могут не сообщить о рождении у Советника сына и наследника.

— Я не отдам им его. Лучше смерть, — твёрдо произнесла я.

Вздрогнул, словно слова причинили ему боль.

— А ты представляешь, что будет со мной, если с тобой что-то случится? — буквально через силу выдавил он из себя, глядя мне прямо в глаза.

— Ничего не случится, — я схватила его за руку и сжала. — Мы уже не раз обсуждали это, Саид. Выход у нас только один.

Он знал, но легче от этого не становилось никому из нас.

— Не сегодня и не сейчас. Ты слишком слаба.

— Завтра. Скажи Сергею, пусть готовится.

— Лиз…

— Или ты передумал?

— Если ты пытаешься взять меня на «слабо», то зря стараешься, — устало ответил Саид и поцеловал мою руку. — Я просто не могу потерять тебя.

— Ты и не потеряешь.

— Мы ведь так и не выбрали ему имя, — неожиданно произнёс Оборотень и вновь взглянул на сына.

— Выберем… Завтра.

— Завтра?

— Да. Вместе.

От взгляда тёмно-карих глаз кожа покрылась мурашками.

— Ты пообещала, Лиз.

Обещала…

Эти слова еще долго не давали мне собраться с мыслями и уснуть. И на следующее утро тоже не отпускали.

Даже когда, оставив нашего кроху с Таней, мы шли в зал, где должна была решиться наша судьба, я всё время повторяла про себя: «Обещала, обещала… обещала».

Вопреки ожиданиям, сестра не стала плакать, отговаривать меня от такого поступка. Просто крепко обняла, сжала и поцеловала на прощание.

— Всё будет хорошо.

Она сама мать и понимала, ради чего я рисковала всем сейчас. И эта молчаливая поддержка значила для меня намного больше, чем все слова на свете.

— Береги его, — шепнула в ответ, поцеловала сына в лобик и ушла, стараясь не оглядываться.

Обещала…

В зале не было никого, кроме старого храмовника, что задумчиво изучал древнюю книгу. Сергей, который шёл за нами, почтительно поздоровался с ним, а я не могла вымолвить ни слова.

Обещала…

Камень, на который я села, был твёрдым и таким холодным, что я невольно вздрогнула. Или, может, быть дело было в другом?

Сергей, прежде чем уйти и оставить нас, защелкнул наручники. Его взгляд вызвал новую дрожь по телу. Он словно прощался со мной.

Но нет, я же живая!

— Не передумали? — поинтересовался храмовник, когда дверь за Стражем закрылась.

— Нет, — ответили мы хором. Каждый на своём алтаре.

Брак для Магов не просто красивый росчерк на официальном документе и не штамп в паспорте, хотя эти данные в обязательном порядке заносятся в метрику каждого. Брак — это поворот к свету и ломание тёмной сущности.

Для Саида, но не для меня. Если бы я осталась Ведьмой, то было бы намного проще. Да, было бы больно, но Настя и Таня рассказывали, что это терпимо. Гораздо страшнее смотреть, как мучается в агонии твой любимый. Сергею в этом плане повезло. Будучи Стражем, он уже являлся не таким, как другие Колдуны, и перенёс это действо относительно легко.

Дима Соколов такой удачливостью не обладал и, хотя магии Феникс не лишился, но часть силы потерял. Хотя, глядя на его довольную физиономию, я сомневалась, что подобные вещи Соколова хоть как-то волновали. Он до безумия любил свою миниатюрную жену и точно не жалел о содеянном.