Непокорная для Бешеного

Щелкнула ручка, свежий после дождя воздух взметнул волосы.

Позади меня что-то слабо скрипнуло.

Шея покрылась колким морозцем. Ощутив за спиной чьё-то присутствие, я замерла, едва дыша.

Глава 57

Бешеный

Было больно думать о будущем. Невыносимо. Казалось, я жру собственное сердце, выдернув его из груди без анестезии.

Пиздец. Предать Варю — предать себя. Почему я такое допустил? Ненавижу это чувство беспомощности. Не любовь — яд настоящий. Отрава, что свалит меня наповал, стоит только поддаться эмоциям. Я уже поддался и живу только потому, что мне позволяют.

Чехов не пощадит. Если он дал задание, его лучше выполнить, потому что… Лучше не проверять.

И предчувствие беды причиняло мне жесткие страдания. Мучило. Сжимало в тиски. Словно мой выбор — это подпись под смертельным приговором… Для Насти, Вари, моего неродившегося ребенка.

И для меня.

На себя давно плевать, а вот, как их спасти, не войдя в это предательское болото, не представляю. Теперь не отвертишься.

И документы, что дал Чех, будто кислота, разъедали пальцы… Я знал, что это все. Точка. Апофеоз наших с Варварой отношений. Завернули на коду и скоро сыграем последний аккорд.

И я, после всего, что будет дальше, не увижу своего сына, не возьму его на руки, не научу его драться, чтобы мог защитить себя и родных, не скажу, как люблю... Ничего этого не будет!

Мне не хотелось двигаться и дышать. Я подъехал к дому еще засветло, но так и сидел в салоне, не открывая окно. Выкурил несколько пачек крепких сигарет, хотя курю редко, только когда мозги кипят от нервов. После неизвестной какой по счету затяжки выход из этого дерьма так и не нашелся, документы продолжали лежать на соседнем сидении, а солнце все так же неумолимо катилось на запад, приближая время расплаты.

Завтра.

Все случится завтра.

Могу ли я забыть глубокие обиды, простить Лютого и его черного Ангела за предательство? Выбросить бумажки, что могут разрушить его и мою жизнь, в урну, спрятать подальше Варю с малышом и просто жить? А Настя? А Тёмка? Они ведь беззащитные и не виноваты, что я втянул их в эту игру.

— Сука! — сильно ударил ладонями по рулю, отчего клаксон взвыл, как раненый. Склонив голову на руки, я несдержанно бормотал: — Выхода нет… его просто нет.

Когда-то у меня был друг, к которому в любое время дня и ночи можно было пойти за советом, попросить помощи. Был. И оказался тварью, что способна отправить меня на эшафот ни за что… Лютый…

Я приподнял туманный взгляд и затравленно посмотрел в густеющую темноту.

— Значит, финал, — прорычал сам себе и, спрятав бумаги в бардачок, выбрался из душного салона.

Шатаясь, добрался до двери, вошел в дом, оставляя за спиной сомнения и страхи. Я должен сделать то, что задумал.

Не включая свет, бесшумно пересек гостиную и замер возле стены. Мутило от сигарет, голову сдавливало от суматошных мыслей, а в груди выло по-волчьи сердце.

Я принюхался и прислушался.

Вари здесь нет. Наверное, у мальца в больнице задержалась. Я всегда чувствовал ее присутствие кожей, порами, клетками, будто нас связала невидимая нить. И сейчас, натянувшись, дергает, напрявляет к жене, ведь без нее я словно пуст.

Но меня уже и не наполнить. Я изрешечен насквозь.

Дверь тихо приоткрылась, и сердце заколотилось под горлом. Ниточка ослабилась, получилось втянуть носом воздух, почувствовать знакомый аромат нежной кожи, услышать шорох одежды. Она. Тихое дыхание. Легкий парфюм с нотками лаванды. Особенные шажочки. Ее силуэт в темноте.

Варя мягко прошла по ковру через гостиную и потянулась открыть большое окно. Я не выдержал и приблизился. Половица, нарушив тишину, протяжно заскрипела под моей тяжестью.

Варя замерла.

И не двигалась, будто я не ее муж, а убийца. Наверное, так и есть. Я своими руками разорву жестокую нить, что нас связала. Убью нашу любовь, ведь ей не суждено расцвести…

Все эти месяцы — нереальность. Этого нет и быть не должно.

— Всего лишь я, — зашелестел мой голос. — Ты чего дрожишь?

Доигрывать пьесу придется до конца, а значит, Варя должна верить мне.

— Неожиданно, — виновато улыбнулась она и подалась ко мне. — Но это приятный сюрприз. Думала, ты придёшь позже.

Услышав ее, я зажмурился. Как же сладко. До мурашек. Хотелось вывести этот миг в бесконечность, чтобы завтра не наступило, чтобы я не посмел открыть машину и вытянуть документы. Чтобы все, Чех, Лютый, Ангелина, исчезли, словно мы с женой провалились в параллельную вселенную и зажили счастливой большой семьей. Я, Варвара, двое малышей и Настюшка…

— Голодная? — пропустив сквозь пальцы густые волосы жены, склонился к виску. Втянул носом воздух. Вкусно. До дрожи.

— Не очень, — ответила она, и груди коснулось тёплое дыхание.

Но тут раздался тихий, но характерный звук “бурк”, и Варя отстранилась. Тихо рассмеявшись, погладила выступающий животик.

— Кто-то со мной не согласен. А ты ел? Марьяна перед уходом что-то приготовила, нужно только разогреть.

Сглотнув горечь, я молча мотнул головой и потянул жену в кухню. Усадив ее за стол, включил чайник и отвернулся к умывальнику, чтобы вымыть руки.