Непокорная для Бешеного

Я была ни жива ни мертва, когда меня, угрожая пистолетом, запихнули в машину. Понятия не имела, жив ли водитель, который повёз меня к сыну. Лишь надеялась, что это так. Если его не убили, он хотя бы может заявить о похищении, когда очнётся.

Хваталась за соломинку, обманывая себя. Потому что не оставалось ничего другого. Надежды не было. Страх стискивал грудь ледяными тисками, хотелось выть, рыдать, умолять отпустить, но я кусала губы до крови, чтобы не впадать в истерику. Берегла силы.

К тем, кто схватил беременную женщину, притащил в сырой подвал и разодрал на ней всю одежду, взывать и молить пощадить бесполезно. Какой смысл?

Ни-ка-ко-го.

Сначала я думала, что меня убьют. Но звери, похожие на людей, лишь забрали обрывки платья и белья. На миг меня ослепила вспышка, а потом все ушли. Хлопнула дверь, и я осталась наедине со своими страхами.

И холодом.

Я сдерживалась изо всех сил, старалась ходить и делать несложную зарядку, чтобы не допустить переохлаждения, но быстро устала. Не чувствуя стоп, вжалась в угол и лишь могла гладить животик, успокаивая малыша.

— Всё хорошо, — шептала искусанными губами. — Всё будет хорошо.

Эта мантра не спасала от ожидания ужаса, который мне предстоит. Вытащат ли меня, обнажённую, из подвала или оставят умирать, — разницы не было.

Когда я, едва ощущая пальцы, подползла к двери и, подвывая от страха за ребёнка, всё же попыталась стучать, то была готова сама умереть, лишь бы ребёнка спасли.

А потом была темнота, из которой так сложно выбраться. Но я боролась, понимая, усну — и умру.

Дверь распахнулась неожиданно и, больно ударив меня по плечу, помогла прийти в сознание.

Я не вскрикнула — не осталось сил.

Кажется, меня подхватили под руки и потащили куда-то. Ноги то и дело пронзало тупой болью, которая была в радость. Она показывала, что я ещё жива.

Меня посадили на колени и, дёрнув за волосы, заставили поднять голову.

Я увидела его.

Человек, который одним видом вызывал остановку сердца. Тот, что заставил меня… Бешеному… при всех…

Я зажмурилась, не желая вспоминать тот ужас. Ведь сейчас не будет проще. Внезапно пронзила жуткая мысль, что шрамы у Влада могли появиться по вине этого чудовища. Он и сейчас поигрывал изогнутым восточным кинжалом и плотоядно рассматривал меня. Захотелось прикрыться, но не было возможности. Я была полностью беззащитной перед этим монстром.

Уронив руки, безвольно повисшие вдоль тела, молча глотала слёзы унижения и ужаса перед неизвестностью.

— Убедился?

Слово, произнесённое этим страшным человеком, заставило меня вздрогнуть. Я проследила за взглядом мужчины и обмерла при виде своего бывшего мужа. Всё поплыло от ощущения сюрреализма. Что забыл школьный учитель в логове самого жуткого бандита?!

Второй волной накрыла радость — Дима пришёл за мной!

Не знала, как он отыскал меня, но бывший явно здесь из-за меня. Не зря же главарь бандитов задал ему такой вопрос? Меня вытащили из подвала, чтобы Дима убедился — я жива…

Мы живы.

Пока…

Я разлепила искусанные губы, чтобы поблагодарить этого человека. Да, он несколько раз показал себя с некрасивой стороны, и однажды был настоящей сволочью, но всё же между нами были и другие отношения. Любовь. Нежность. Забота.

— Да, — голос Димы прозвучал выстрелом. Неожиданным и беспощадным. Мужчина посмотрел мне в глаза и выплюнул с дикой ненавистью: — Я же говорил, что пожалеешь, дрянь!

Один из людей главаря протянул моему бывшему мужу несколько пачек денег, и тот жадно схватил подачку. Прижав к себе, снова оскалился, будто шакал, и поспешил сбежать из логова жестоких хищников, бросив меня на растерзание.

— Что делать с девкой, Чех? — хрипло спросил тот, что держал меня за волосы. — Бешеный соскочил… Может, в расход её? Вырежем ублюдка и отправим папаше… А по частям и мамашу!

Я тоненько завыла, глотая соль своих слёз. Хотела умолять не делать этого, но не удавалось и слова произнести из-за сильной дрожи.

— И что это даст? — Голос Чеха вымораживал внутренности, а его взгляд будто отрезал от души по кусочку. — Не кипишуй, Зубр. Я знал, что Бешеный сломается под Лютым. Серый, как был его ручной собачонкой, так и остался, несмотря на то, что сучку не поделили.

— Так что с ней делать? — огромный садист снова дёрнул меня за волосы.

— Пусть посидит, — отмахнулся Чех, а потом криво ухмыльнулся. — Или хочешь её? Трахался с беременными, Зубр?

У меня внутри всё замерло, а живот враз окаменел.

— Нет, — хрипло ответил мой мучитель. — Но эта шлюха мне сразу понравилась. Предлагал Бешеному поменяться, так пёс не захотел делиться сладенькой дыркой!

Я сжалась, едва дыша, а Чех так дёрнул уголком рта, что сердце пропустило удар.

— Чего больше хочешь? — тоном змея-искусителя спросил он. — Чтобы отсосала? Или сам трахнешь?

— Сам, — рыкнул Зубр.

— Развлекайся, — мгновенно потеряв интерес, отмахнулся Чех. — Делай с ней, что хочешь, но не убивай. Я жду гостей. Чтобы оба моих посетителя послушно выполнили всё, что я скажу, наша девочка должна быть жива… Как и её приплод. Всё понятно?

— Понял, — коротко ответил бандит и потянул меня за волосы так резко, что слёзы брызнули из глаз.