Непокорная и обольстительная

Тот молча ухмыльнулся, снова демонстрируя свое превосходство. Иногда его дразнящая и снисходительная ухмылка просто выводила ее из себя. И вместе с тем в его серебристых глазах она безошибочно обнаружила нечто вроде скрытого восхищения. Это уже хороший признак.

– Это отнимет у тебя не так уж много времени, моя дорогая. Если предположить, что ты отправишься в путь недели через две, то на все это у тебя уйдет не более двух недель. Должен напомнить, что наше расставание не должно быть больше месяца. Надеюсь, это не очень огорчит тебя?

– Нет-нет, я буду думать о тебе каждый день, – в таком же шутливом тоне проворчала она и внезапно отвернулась в другую сторону, чтобы он не видел ее минутной слабости. Не хватало еще, чтобы он заподозрил ее в трусости. – Джентльмены, почему бы вам всем не вернуться к виски и не продолжить ваш весьма занимательный разговор, – обратилась она ко всем присутствующим. – А я, с вашего позволения…

Когда на следующий вечер Криста отправилась вместе с Джессом в Ричмонд, Джереми почувствовал искреннее сожаление, что предложил ей эту идею и тем самым вынудил ее расстаться с ним на какое-то время. Может быть, они все – он сам, Джесс, Дэниел и все остальные – стали слишком грубыми, черствыми в результате недавней войны и даже не почувствовали, что совершают жестокий поступок.

На улицах Ричмонда было полно искалеченных мужчин. Ампутация конечностей спасла многих от верной смерти, но смотреть на них сейчас просто не было сил. Они были везде, на каждой улочке, в каждом переулке. Одни медленно передвигались по мощеным тротуарам, другие просто сидели под деревьями и коротали время, выставив свои безобразные культи. Многие были одеты в серую потрепанную униформу, а точнее сказать, в те лохмотья, которые от нее остались. Общую невеселую картину завершали небритые и немытые лица солдат и грустные глаза, угрюмо поглядывающие на окружающих.

Помимо этих несчастных, на улицах было множество других проявлений жестокости и последствий войны. Мимо искалеченных солдат то и дело сновали местные проститутки, свободно разгуливающие по тротуарам в попытке заработать на жизнь. Когда-то нравы здесь были совершенно иными. А сейчас тут правили бал развязные, густо накрашенные женщины легкого поведения, облаченные в кричащие, вызывающие туалеты. При этом они приставали почти к каждому более или менее жизнеспособному солдату в надежде найти соответствующий отклик не столько в его сердце, сколько в его кармане.

На этом неприглядном фоне резко выделялись местные бизнесмены и ростовщики. Они, упитанные, одетые в яркие рубашки и полосатые брюки, часто взбирались на большие ящики из-под мыла, призывая бывших солдат и чернокожих, бывших рабов, заключать с ними контракт по трудоустройству. Конечно, это была работа с раннего утра и до позднего вечера и к тому же за незначительную плату, на которую практически невозможно было прокормить семью, но все же это была работа для свободных людей; имеющих право покинуть хозяина в любой момент.

Наблюдая все это, Криста неоднократно приходила к выводу, что Джереми был прав вчера, когда говорил, что ему осточертела вся эта Реконструкция. Она долго ездила по городу верхом на лошади, с состраданием смотрела на искалеченных людей и неожиданно для себя наткнулась на большое серое здание, которое, как ей подсказали, когда-то было Белым домом Конфедерации.

Она подъехала поближе и внимательно рассмотрела его высокие колонны и величественный портик. В течение всех долгих лет войны здесь располагалась резиденция Джефферсона Дэвиса, а в его огромном холле часто принимала гостей жена президента, грациозная и прекрасно одетая Варина, предпринимавшая отчаянные усилия, чтобы хоть как-то развлечь людей, уставших от беспредельной жестокости. Конечно, в военных лагерях далеко на севере солдаты часто у костра посмеивались над ней, но, несмотря на это, ей все же удалось заслужить репутацию честной и преданной мужу жены, чему мог позавидовать любой мужчина. Бедняжка Мэри Тодд Линкольн, как тогда поговаривали, была не совсем в своем уме, а после убийства мужа и вовсе превратилась в старую развалину.

Криста молча наблюдала за военными в форме, которые шныряли рядом, входили и выходили из огромных дверей Белого дома.

– Криста! – негромко окликнул ее Джереми, но она, казалось, не слышала его. – Криста! – настойчиво повторил он. – Проезжай, хватит таращить глаза на это убожество!

Она пришпорила лошадь и помчалась, куда глаза глядят. Джереми с тревогой посмотрел на Джесса, как будто желая сказать, что его жена не отвечает за себя. Не сговариваясь, они пришпорили лошадей и помчались вслед за ней, не выпуская из поля зрения шлейф прекрасного платья. Богато одетая женщина в этом дурном городе могла привлечь к себе внимание грабителей, которые не станут церемониться с ней.