Непокорная и обольстительная

Но сдержать обещание, данное самому себе, было очень нелегко. Все началось с того, что она никак не могла расстегнуть свои многочисленные застежки, и вынуждена была обратиться за помощью к мужу. Джереми, конечно, не мог отказать ей и вместе с тем не мог спокойно смотреть на ее изящную фигуру, обтянутую тугим корсетом, на стройные ноги, видневшиеся из-под нижней рубашки. Расстегивая крючки дрожащими пальцами, он не мог не ощущать гулкое сердцебиение в ее груди и ту дрожь, которая периодически пробегала по ее телу. Ведь что ни говори, а это их последняя ночь перед ужасно долгой разлукой. В конце концов, он не сдержался и прильнул губами к ее обнаженному плечу. В этот момент он уже ничего не соображал и не мог понять, оказывает она ему сопротивление или нет. Потеряв контроль над собой, он развернул ее к себе лицом, подхватил на руки, понес на широкую кровать и все-таки совершил с ней прощальный любовный акт.

К сожалению, в ее поведении практически ничего не изменилось. Она по-прежнему не реагировала на его ласки, не отвечала взаимностью, но при этом и не сопротивлялась, как было прежде. Когда все закончилось, он тихо лежал рядом с ней и терзался мыслью о том, не совершил ли он непростительной ошибки. Поскольку ничего хорошего в голову не приходило, он, в конце концов, повернулся к ней, приподнялся на локте и посмотрел ей в глаза. Они были закрыты, чего нельзя было сказать о губах, которые, казалось, призывали его к дальнейшим действиям. Джереми посмотрел на высоко вздымавшиеся груди и на ее прекрасное тело, самим Богом созданное для любви и восхищения.

Нет, ни о какой ошибке и речи быть не может. Она создана для любви, и он правильно сделал, что воспользовался последней возможностью доказать ей свою преданность. Похоже, что сама судьба благословила их на этот союз, почти насильно подтолкнув, друг к другу. Но что будет на тех диких бескрайних просторах, куда их бросает та же самая судьба? Имеет ли он право тащить ее в необжитые и весьма опасные края? Не случится ли там с ними непоправимой беды?

Внезапно Криста открыла глаза и уставилась на него, судорожно пытаясь прикрыться краем простыни. Джереми не выдержал и схватил ее за руку.

– Не надо укрывать от меня свои прелести, – тихо прошептал он. – Ведь впереди у нас очень долгая и почти невыносимая разлука.

Она ничего не ответила и только скромно опустила глаза, заливаясь густой краской стыда.

Джереми присел на кровати и тяжело вздохнул:

– Криста, я думаю, что тебе не стоит ехать туда. Оставайся в Виргинии. Не надо насиловать себя и подвергать тяжким испытаниям.

Она снова открыла глаза и удивленно уставилась на него.

– Я… Я не хочу оставаться здесь, – наконец-то выдавила она из себя.

– Но как же… – Он неожиданно замолчал и насупился.

– Я не хочу оставаться здесь, – более решительно повторила Криста. – Я не хочу… не хочу постоянно наталкиваться на всех этих искалеченных, безруких и безногих людей, у которых нет никакого будущего. Не хочу видеть всех этих грабителей и жуликов, которые наживаются на человеческом горе, не хочу слышать, как они издеваются над бывшими рабами, не хочу слышать стоны обездоленных и внезапно обнищавших белых людей. Я… – Она сделала небольшую паузу, а потом продолжила: – Я просто не могу жить на этой земле!

Джереми склонился над ней и пристально посмотрел в глаза:

– Значит, ты просто-напросто убегаешь от этой реальности и даже готова поменять все эти ужасы на неизвестность, на реальность возможных столкновений с дикими племенами индейцев? Хорошенькое дело! Означает ли это, что ты боишься нынешних трудностей?

Конечно, он прекрасно понимал, что даже если она и боится всего этого, то ни за что на свете не признается ему.

– Нет, я просто устала, – тихо шепнула она.

Джереми долго смотрел на нее, а затем обнял за плечи и притянул к себе. Она на мгновение напряглась всем телом, но он просто погладил ее по густым волосам, не предпринимая попыток снова заняться любовью.

– Ну хорошо, – наконец произнес он с нескрываемым раздражением. – Если ты устала, то тебе необходимо поспать.

Криста облегченно вздохнула и немного успокоилась, а Джереми нежно прижал ее к себе и подумал, что даже сейчас она прекрасна в своей искренности. Каким образом могут смешиваться в душе этой женщины самые противоречивые чувства: гордость и ранимость, напряженность и легкость, добродушие и злость. И, тем не менее, она прекрасна и в любви и в ненависти, причем эти чувства дополняют друг друга, постоянно смешиваясь и создавая невиданные ранее сочетания.

Он не спал в эту ночь.

А рано утром они вместе позавтракали и отправились на железнодорожную станцию, где ему предстояло возглавить свой отряд. С тех пор у них практически не было времени для задушевных разговоров, хотя он и понимал, что им еще очень многое нужно обсудить.