Непокорная тигрица

Чжи-Ган кивнул, понимая, что она сейчас делает то, что и должна делать — отметает назад свое прошлое и думает о настоящем. Но с какой удивительной легкостью она делает это! Ему не мешало бы последовать ее примеру, но его все еще терзали сомнения. Может, он все неправильно понял и она действительно любит его? Но разве это имеет какое-то значение?

— У меня есть еще жены, — неожиданно для себя самого признался Чжи-Ган. — Одна из них уже умерла, а на другой я женился по политическим соображениям. Она для меня ничего не значит, но...

Анна прижала палец к его губам, заставляя его замолчать.

— Мне все равно, — сказала она и, закрыв глаза, прижалась лбом к его лбу. — Это правда. Я люблю тебя, и мне все равно, есть у тебя другие жены или нет.

— У меня только одна жена, — прошептал Чжи-Ган. — Это ты.

Ему хотелось поцеловать ее, крепко обнять и признаться в своих чувствах, но на это уже не осталось времени. Одно было понятно — если они останутся в этой комнате, то ничего не смогут сделать. Сейчас нужно разобраться с Сэмюелем. Он снова должен стать палачом. И как только все это закончится...

Анна уедет в Англию, и это будет правильно.

Чжи-Ган кивнул, в последний раз вдыхая ее неповторимый аромат.

— Итак, будь что будет, — решительно произнес он и, отойдя от нее, повернулся лицом к самому злейшему врагу Китая.

В кабинете пахло паленым чаем. Анна не сразу узнала этот запах, но, вспомнив его, закрыла глаза и предалась воспоминаниям. Ее родной отец любил турецкий кофе. Сэмюелю Фитцпатрику тоже нравился ароматный напиток, и это, как ни странно, когда-то послужило причиной ее привязанности к нему.

Стоявший рядом с Анной Чжи-Ган, который, похоже, никогда раньше не пробовал кофе, недовольно поморщился, и ей пришлось объяснить, что это такое.

— Это турецкий кофе, — сказала она, посмотрев на мужчин, которые стояли возле двери. У них в руках не было ни пистолетов, ни ножей. Их позвали сюда просто для устрашения, но Анна почувствовала, как у нее по спине пробежал холодок, когда она вместе с Чжи-Ганом вошла в кабинет. Сэмюель сидел за столом Половинки и, прикрыв от удовольствия глаза, попивал кофе.

— Приветствую тебя, дочь, — сказал он и, поставив чашку на стол, посмотрел на Чжи-Гана. — Приветствую вас, мандарин.

Чжи-Ган слегка склонил голову, отдавая дань вежливости, и бросил мрачный взгляд на головорезов.

— Их присутствие здесь обязательно?

— Да, — коротко ответил Сэмюель и повернулся к Анне: — Неужели я не заслужил того, чтобы меня поцеловала собственная дочь?

Анна почувствовала, что краснеет.

— Конечно. — Она наклонилась к нему через стол, подумав о том, что этот человек ей не отец. Он использовал ее привязанность к нему в своих корыстных целях. Он... дал ей все, что она хотела, и даже намного больше. Но сейчас она хотела убить Сэмюеля за то, что он с ней сделал, за его преступления против Китая. И все-таки она чувствовала, что между ними по-прежнему существует связь. Сэмюель Фитцпатрик был единственным человеком, который знал ее настоящего отца.

Все эти мысли пронеслись у нее в голове, когда она наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку. Он поднял к ней лицо, и она почувствовала знакомый запах табака, одеколона и опиума. Сам он редко принимал опиум, но всегда имел его при себе и охотно делился зельем с другими. Он даже носил с собой иглу для своих самых уважаемых клиентов.

Посмотрев на его пиджак, Анна подумала, что знакомая деревянная коробочка сейчас, наверное, находится в его левом кармане. Она выпрямилась, чувствуя на себе его пристальный взгляд. Может, это проявление отеческих чувств? Или он не доверяет ей? Интересно, что он сейчас чувствует по отношению к ней?

— Итак, значит, это твой новый муж, — медленно произнес Сэмюель. — Расскажи мне, как все это произошло.

— Конечно, расскажу, — заверила его Анна и, затаив дыхание, начала сочинять очередную сказку. — Как я уже говорила, мне пришлось уносить ноги от палача... — Слова легко слетали с ее губ, потому что эту историю Анна уже много раз прокручивала в голове, начиная с той самой ночи, когда она придумала ее для жен губернатора Бая. История о том, как они с Чжи-Ганом страстно любят друг друга и даже мысли не допускают, что могут когда-нибудь расстаться, стала для нее волшебной сказкой, ее талисманом.

— И ты сама смогла добраться до Великого канала? — подозрительно посмотрев на нее, спросил Сэмюель.

Анна гордо вскинула голову. Вот уж в этом он мог бы и не сомневаться!

— Если нужда заставит, я могу стать чрезвычайно изобретательной.

— Что ж, охотно верю, — сказал Сэмюель и улыбнулся.

Чжи-Ган вышел вперед, желая продемонстрировать, что ни к чему не обязывающая болтовня раздражает его.

— Все эти душещипательные истории хороши для женской компании. А сейчас, жена, подойди ко мне и стань рядом.