Непокорная тигрица

— Ты должен продолжать свое дело, в противном случае ты станешь таким, как я, — потерянным и одиноким человеком, чьи страдания может облегчить только опиумный дурман.

Чжи-Ган долго молчал, нежно поглаживая большим пальцем руки ее щеку. Потом он наклонился вперед и прошептал ей на ухо:

— Я сделаю это, Анна. Я поеду вместе с тобой и встречусь с этим белым мерзавцем, который использует тебя в своих грязных делишках. Я притворюсь его новым покупателем, а потом вырву его сердце. У меня хватит на это сил.

Почувствовав невероятное облегчение, она хотела ответить ему, но Чжи-Ган опередил ее. Поднявшись на ноги, он посмотрел на стоявшую перед ним Анну своими пронзительными черными глазами и торжественно произнес:

— Я сделаю это, Анна! Но не потому, что это мой святой долг и моя работа... — Чжи-Ган замолчал, и она затаила дыхание в ожидании, когда он все объяснит. В конце концов она не выдержала и сама задала ему вопрос:

— Тогда почему? Почему ты будешь рисковать своей жизнью?

— Я сделаю это ради тебя, Анна! Во-первых, ты попросила меня об этом, а во-вторых, это положит конец твоим страданиям.

Она гордо вскинула голову, представив, как плюет на мертвое тело своего приемного отца.

— Да, это положит конец моим страданиям и принесет мне желанное спокойствие.

— Нет, маленькая Анна. Это принесет нам с тобой еще больше крови, — вздохнув, возразил Чжи-Ган.

— Всегда проливается чья-то кровь, Чжи-Ган. Без этого нельзя. Опиум уносит жизни твоих соотечественников. Мы остановим это кровопролитие.

Она решила, что он не поверил ей. Он уже потерял веру в свое правое дело. И сейчас только она одна понимала, каким беспомощным может быть человек, который пытается сдержать смертоносный поток опиума, захлестнувший всю страну. Ему казалось, что этому не будет конца, ибо, когда он вырывал с корнем одно растение, на его месте тут же вырастало несколько новых.

— Еще одна смерть, — прошептала Анна, не понимая, кому она это говорит — себе или ему. — Еще только одна смерть, и мы покончим со всем этим. Мы оба покинем Китай, эту несчастную землю, и забудем о кошмаре, который преследует нас.

Наклонившись, он нежно прижался губами к ее губам.

Однако ей хотелось большего. Поднявшись на ноги, она крепко обхватила его руками за шею и, открыв рот, прижала язык к его зубам. И Чжи-Ган подчинился ей. Неукротимое желание Анны распалило в нем жаркий огонь. Тесно сплетясь, они упали на кровать, охваченные пламенем страсти.

Когда все закончилось, они нехотя разжали объятия.

— Я изменил свое решение, — глухо произнес Чжи-Ган, прижавшись лбом к ее лбу. — Я убью твоего приемного отца, потому что это моя обязанность. А затем я посажу тебя на корабль, плывущий в Англию. Я даже помашу тебе с пристани рукой, когда ты будешь покидать эту страну.

— Ты не поедешь со мной? — тихо спросила она.

— Нет. Ты ведь знаешь, что я должен исполнить свой долг.

— Но ты уже не веришь в свое дело, — напомнила она. Анна вряд ли смогла бы объяснить, откуда она знает, о чем думает и что чувствует этот мужчина. Но она всегда это знала. — Ты, как и я, устал от бесконечной борьбы. Тебе тоже хочется покончить с этим злом.

Чжи-Ган кивнул.

— Но ты — белая женщина. Ты должна уехать. Это не твоя страна.

Она крепко сжала руками плечи Чжи-Гана. Ей хотелось как следует встряхнуть его, чтобы он понял ее.

— Но зачем тебе оставаться здесь? Зачем бороться со злом, которое заведомо сильнее тебя? Ты не сможешь его победить, Чжи-Ган. Каждый человек, которого ты пытаешься защитить, борется против тебя.

Чжи-Ган все прекрасно понимал — она видела это по его глазам. Однако он упорно продолжал молчать.

— Почему, Чжи-Ган? Почему ты берешь на себя ответственность за все зло, которое творится в Китае? За эту ужасную коррупцию, разъедающую твою страну?

Его лицо исказилось от боли, причину которой она не могла понять.

— Ты по-своему искупаешь свои грехи, а я по-своему.

— Я не понимаю тебя, — сказала Анна, отстраняясь.

Он вдруг резко встал и отошел от нее.

— По крайней мере, Цзин-Ли нашел свое место в жизни. Он останется здесь в качестве губернатора провинции. Конечно, ему будет нелегко управлять без тех денег, которые приносила торговля опиумом, но он хочет попробовать.

— Разве он не собирается уезжать из Китая? Ведь он бежал от императрицы...

Чжи-Ган пожал плечами.

— Это все наркотические фантазии. Императрице сейчас не до этой Богом забытой провинции. Дав кому следует солидную взятку, Цзин-Ли может прекрасно обосноваться здесь просто потому, что он уже приехал сюда.

Анна кивнула. Это похоже на правду, но...

— А ты?

Он повернулся к ней спиной.

— Цзин-Ли останется здесь, — повторил Чжи-Ган, не оборачиваясь. — Для того чтобы управлять этой провинцией и защищать вдов. Мы с тобой вместе с Половинкой и его людьми уедем отсюда, как только ты соберешься, — добавил он и вышел в коридор.