Непокорная жена альфы (СИ)

А расставание каждый раз невыносимо, болезненно и даётся трудней и трудней.

Зои доверчиво прижимается и сопит под боком, видя наверняка яркие, красочные сны. А Шейн гладит пальцами бронзовое плечо и прикрывает глаза в наслаждении.

Всего на мгновение.

Ева

Ева не понимает, что сестра нашла в угрюмом молчаливом оборотне, который одним видом нагоняет страх на всю общину. Хорошие девченки любят плохих парней? Быть может. Но сколько ещё это будет продолжаться. Когда-то надо начинать строить семью.

Ева не знает, хочет ли она, чтобы сестра нашла своего истинного. Ведь прочувствовав жизни «с» и «без» уже никогда не станешь прежним. Она вот не смогла.

Много лет львица живет с вырванным куском души, огромным, невосполняемым, бесконечно задаваясь вопросом — «зачем?». Она потеряна. Безвозвратно, окончательно. Бесполезна. Так что ее держит вообще?

Сестра? Зои выросла. И, кажется, больше не нуждается в ней. Ее забота теперь только тяготит и раздражает, так может пора отойти в сторону и не мешаться под ногами?

Она все равно уже и не помнит ничего о любви. Поэтому и не принимает серьезно эту связь, кажущуюся абсурдной и неправильной.

Ева понимает, но ещё не может этого принять. Бесится, когда не находит рано утром в комнате Зои и идёт в единственное место, где та может быть.

Ворваться в дом львов, в спальню одного из них не самый умный поступок. Но то, что Ева видит внутри, повергает ее в шок и лишает речи.

Зои лежит к ней спиной, по-хозяйски закинув тонкое бедро на крупную фигуру рядом. Тонкая простыня, которой они судя по всему накрывались, уже слетела на пол, обнажая тела.

На поджарой бронзовой ягодице белеет след от клыков. Метка! На заднице!

Как только понимание догоняет шокированную львицу, она набирает в легкие воздух и ревет на весь дом.

Марк

Марк отвык жить в стае, подстраиваться под нее и быть постоянно окружённым другими оборотнями. Ему уже почти сорок и большую часть жизни он провёл среди людей. Но предложение едва знакомой львицы для него было слишком уж соблазнительным. Он мог помочь кому-то избежать той участи, что постигла его самого. Его раны уже затянулись, но холодная месть никогда не перестаёт быть сладкой на вкус, и если на эти земли сунутся те, кто однажды забрал его семью — пощады не будет.

Вот только до этого ещё далеко, а пока он вынужден просыпаться под рёв разъяренного гризли.

Марк не утруждает себя одеждой, плавок вполне достаточно в доме для одиноких львов. Это проблема львицы, которая посмела заявиться и устроить с утра пораньше скандал.

Ее голос единственный в поселении, который лев уже различал с первой ноты, и он подстегивал идти туда, где снова беснуется эта невозможная.

Красивая как дьяволица. И нрав, казалось, даже горечей чем у самого сатаны. Одни глаза изумруды, что прожигают насквозь, способны навсегда подчинить себе. Но Марк не сдастся так просто.

Львица ему интересна, и сводить все к случайной ночи он был не намерен. А на большее можешь даже во сне не рассчитывать — при первой же встрече услышал Марк.

Что ж. Вызов принят.

— Эй, а можно потише? — Марк развалился в дверном косяке.

Шейн и младшая сестра Евы сидели в обнимку и отбивались от нападок старшей.

Ева развернулась на голос Марка и сузила глаза. Ой, страшно, страшно. Страшно возбуждающе.

— Не мешайся, — ощерилась львица и отвернулась, решив, что Марку пора.

— Ты можешь и дальше вопить тут разъярённой фурией, но метку тебе уже не снять, — констатировал очевидное лев и был готов, перехватывая мощный удар кулака около своей скулы.

Ева дернула руку, но отпускать ее никто не собирался. Марк был больше, Марк был мощнее, Марк был старше и выкрутасы львицы видел наперёд. Он потерся тонкими костяшками о свою отросшую щетину и ухмыльнулся.

— Оставь ты их в покое, — Марк тоже умел пользоваться своим обаянием. Матёрого, опытного льва. — А если надо выпустить пар, моя комната через две двери.

Ева раздраженно фыркнула и вырвала свою руку. Она гневно зыркнула на сестру и вздёрнула подбородок, направляясь на выход.

Марк проводил ее взглядом и присвистнул, получив в ответ вскинутый средний палец.

Марк знал, что выпустить пар львице понадобиться и еще не один раз.

Глава 42 Лайнел

Хелен превратилась в курицу наседку. Так о Лайнеле не заботилась даже родная мама, у которой с гиперопекой было все на высшем уровне. Но Хелен удалось ее превзойти. Лайнел уже чувствовал себя немощным стариком и беспомощным ребенком в одном оборотне. Львице оставалось только начать пережевывать ему пищу или подтирать зад.

Но сказать об этом жене Лайнел никак не решался. Хелен старалась для него, и стоило только ее окликнуть, намереваясь все закончить, как жена уставлялась невозможными глазищами и делала такой виноватый вид, что язык не поворачивался сказать о перегибах в заботе.

Лайнел волновался за нее. И сам чувствовал себя виноватым за то, что чуть не отдал Богам душу у жены на руках. Но шли дни, организм восстанавливался, и о том дне напоминали лишь полосы шрамов, да и они должны скоро сойти.