Непокорная

— Вы простудились, — сказал Стивенс. — Я приготовлю вам питье.

Она пробормотала слова благодарности, и он ушел. Если бы сердце можно было так же легко вылечить снадобьем Стивенса, как простуду! Мэри Маргарет со вздохом допила уже остывший чай.

Рейвенсфорд наблюдал за тем, как Мэри Маргарет садится в карету. Даже под толстым слоем теплой одежды, в которую она была укутана, он ухитрился разглядеть очертания ее бедер. Он раздраженно покачал головой, так как напоминал себе неоперившегося юнца. К тому же ему не удалось, к сожалению, соблазнить ее. Тогда он добился бы ее доверия, и она сама рассказала бы ему о том, почему собирается обворовать его мать. А теперь на это нечего рассчитывать. Хорошо, если она вообще станет с ним разговаривать. Он тяжело вздохнул и отошел от окна. У двери Стивенс терпеливо ждал распоряжений.

— Проследи, чтобы мисс О’Брайен была окружена всеми возможными удобствами, — приказал Рейвенсфорд, протягивая камердинеру туго набитый кошелек. — Я поеду впереди. При хорошей погоде и безо всяких осложнений через неделю я буду в Лондоне. Вы приедете намного позже.

— Слушаюсь, милорд, — сказал Стивенс, взяв деньги.

— Я знаю, что могу на тебя положиться.

Лицо камердинера осветила довольная улыбка. Стивенс ушел, а Рейвенсфорд вернулся к окну. Он не собирался ехать вперед, но теперь, когда слова были произнесены, понял, что это к лучшему. Мэри Маргарет отказалась от его покровительства, и нечего ей докучать. Он пылал к ней страстью, но собственный поступок был ему отвратителен. Он не привык пользоваться слабостью других людей, не таких удачливых, как он.

Он не знал, почему непременно хочет завоевать ее. Надо раз и навсегда положить конец этой глупости и держаться подальше от Мэри Маргарет. К сожалению, ее это тоже устраивало.

Глава седьмая

Когда они подъехали к Лондону, Мэри Маргарет охватило возбуждение, и даже строгое выражение лица Стивенса не смогло испортить ей настроение. Она настояла на том, чтобы открыть окно, поскольку ей хотелось получше все разглядеть, а камердинер боялся, что она опять простудится от холодного весеннего воздуха.

Графа она не видела с тех пор, как он пронесся мимо них сразу же после отъезда из трактира. Мэри Маргарет убеждала себя, что это к лучшему, но доводы рассудка не уняли сердечной тоски. Вот уж никогда не могла подумать, что возможно испытывать такой интерес к едва знакомому человеку. Тягостно тянулись часы, но она привыкла к однообразию, а если ее посетило уныние, то сама в этом виновата. Так, бывало, говорила мама. Когда они доберутся до лондонского дома графа, она потратит немного денег на письмо к Эмили. Сестре будет любопытно узнать о Лондоне.

Чтобы получше запомнить увиденное и потом это описать, Мэри Маргарет внимательно смотрела в окно. Везде было полно пешеходов в самой разнообразной одежде и очень много торговцев.

Карета замедлила ход. Теперь они оказались на улицах, где прогуливались модно одетые господа. Мимо них проезжали фаэтоны и двуколки с впряженными в них отличными лошадьми, а кругом стояли большие, красивые дома. Вскоре карета остановилась. Стивенс, не глядя на нее, вышел, а она подумала, что ей не хватает внимания графа. Какая глупость! Рейвенсфорд ясно дал ей понять, каковы его намерения.

Подхватив рукой юбку своего единственного приличного платья, Мэри Маргарет спрыгнула на землю и очутилась перед домом более шикарным, чем дом графини в Ирландии. Ей пришлось задрать голову, чтобы сосчитать этажи. Их было четыре, с изящными окнами и карнизами. Дом соответствовал облику Рейвенсфорда — такой же величественный и великолепный.

Тут только она поняла, что стоит у заднего входа. Каков же тогда парадный подъезд? Из открытой двери доносились аппетитные запахи. Мэри Маргарет вошла и попала на кухню, на середине которой стоял и размахивал огромным ножом человек, что-то говоривший по-французски. Юные поварята немедленно кидались выполнять его приказания, хотя неясно было, понимают они его или нет. Несколько молоденьких посудомоек терли большие медные кастрюли.

Мэри Маргарет не знала, что ей делать и куда идти. Она хотела было удалиться и забрать из кареты багаж, но тут перед ней появилась маленькая женщина.

— Вы, должно быть, мисс О’Брайен? А я — миссис Брустер, экономка. Пойдемте со мной. Незачем вертеться под ногами у Гастона. Он — лучший повар в Лондоне, но характер у него вспыльчивый. — Она покачала головой и пошла к двери.