Непокорное сердце

— Может, она о нем и позаботится, — проворчал Дрого, забираясь под одеяло. — Тогда можешь считать, что ты выполнила свое обещание, — малыш пристроен. Если ты, конечно, не хочешь сама им заняться. — Он обнял ее за талию и привлек к себе; медленно проведя ладонью по ее густым шелковистым волосам, он с досадой подумал о том, что они с Идой в открытой повозке, а кругом полно людей…

— Если Мэй привяжется к Алвину, она скорее всего оставит его себе. Бедная Алдит тогда могла бы покоиться в мире. — Ида вздохнула. — Я хотела бы ее похоронить, пусть даже и без погребальной церемонии. Дрого поцеловал ее в плечо.

— Прежде чем мы отправимся в путь, я пошлю Иво и Танкреда, чтобы они предали ее тело земле. А теперь отдыхай. До рассвета осталось совсем немного. Утром мы продолжим марш на Гастингс.

Ида положила голову ему на плечо и закрыла глаза.

— А дальше?

— Там мы подождем, когда Гарольд прибудет к Вильгельму, чтобы признать его своим королем.

— Долго же вам придется ждать, — сонно пробормотала Ида.

Ида спрыгнула с повозки и протянула руки к Мэй, чтобы взять у нее малыша. Они выехали на рассвете, задержавшись лишь на то время, которое понадобилось, чтобы похоронить Алдит, и находились в пути до самого заката. Чувствуя себя совершенно разбитой от долгой дороги, Ида мысленно помолилась Богу, чтобы новая ночь не принесла ей таких переживаний, как прошлая.

Помогая Мэй и Иво разгружать повозку, девушка краем глаза наблюдала за тем, как воины поспешно воздвигают укрепление — строят деревянную башню на крутом холме, вокруг которого они выкопали глубокий ров. Именно в таких башнях жили обычно именитые норманны. Теперь, с болью подумала Ида, эти крепости станут символами порабощения саксов.

— Как вы думаете, они решили дожидаться здесь прибытия Гарольда? — раздался у нее за спиной знакомый ломающийся басок.

Ида обернулась и увидела Годвина; значит Ги разбил лагерь совсем рядом, с досадой отметила она про себя.

— Похоже на то, — ответила Ида, вспомнив слова Дрого.

— Неужели Гарольд и в самом деле явится к Вильгельму, чтобы признать его королем?

— Не знаю… — Ида задумчиво оглядела повозки норманнов. — Судя по тому, как солдаты опустошают все вокруг, им скоро нечего будет есть. Если Гарольд протянет время до наступления зимы, норманны начнут голодать и им придется бежать обратно во Францию.

— Хорошо бы так и случилось! — с надеждой воскликнул Годвин. — Тогда не будет кровопролития.

— Но этого, к сожалению, не произойдет, — печально улыбнулась Ида.

— Откуда вы… — удивленно начал Годвин, приглаживая ладонью растрепавшиеся от ветра волосы. — У вас есть дар предвидения? — с невольной дрожью в голосе договорил он.

— Нет. Предсказывать будущее умела одна очень старая женщина, которую звали Эдит. Она жила в лесу около Пивинси. Это она сказала мне, что норманны победят и будут править саксами.

— Так вот почему вы говорили мне, что самое главное для нас — выжить! Вы заранее знали, что корона будет принадлежать Вильгельму. И потому вы так хорошо относитесь к норманну, который захватил вас в плен, ведь правда?

Ида отрицательно покачала головой:

— Ты ошибаешься. Кому-то другому, например, тебе, я могу дать совет покориться, чтобы выжить. Но сама так поступить не в силах — я для этого слишком горда. Тут иная причина. Понимаешь, старая Эдит предсказала, что Дрого будет моим суженым. Но он об этом ничего не знает, — поспешно добавила она, и Годвин кивнул, соглашаясь хранить ее секрет. — Дрого и его товарищи — хорошие люди, добрые, великодушные, не то что Ги де Во. Я все равно попала бы к кому-нибудь в плен, а потому благодарю Провидение, что меня захватили именно они. — Оглянувшись, Ида увидела, как женщины, пленницы Ги, складывают ветки для костра. — Как они, Годвин?

— Скверно. В отличие от тебя мы попали в плен отнюдь не к доброму и великодушному норманну. Ги относится к нам как к самым жалким и ничтожным рабам. Прошлой ночью он потащил в свою постель Илгу, а несчастную Хилду отдал своему приятелю. — Годвин горестно вздохнул. Лицо его приняло жесткое выражение. — Я хотел убить этого негодяя, но вовремя вспомнил твой совет. Хилда настолько обезумела от пережитого унижения, что утром даже не нашла в себе сил покормить детей, так что это пришлось сделать мне. Если уж я ничем не могу помочь несчастным женщинам, то постараюсь хоть как-то облегчить участь малышей.

— Да уж, Ги не станет заботиться о детях, если женщины погибнут.

— Думаю, он убьет их или оставит в лесу на съедение волкам.

— Ты прав. У него черная душа, и ему ничего не стоит загубить двух беспомощных детишек.

Оба надолго замолчали.

— Знаешь, с одной стороны, я рада, что вы расположились неподалеку от нас, — наконец заговорила Ида. — Но с другой… с другой — это очень опасно: ведь Дрого и Ги серьезно повздорили; и может произойти что-нибудь непоправимое. Я очень этого боюсь. От такого мерзавца, как Ги, можно ожидать любой подлости.