Непокорные

В задней части дома она обнаруживает обшарпанную гостиную, тут же вдоль одной из стен располагается кухня. Над плитой, которая выглядит, будто ей не одна сотня лет, развешаны потемневшие медные кастрюли и пучки сушеных трав. Мебель красивая, но изношенная: прогибающийся зеленый диван, дубовый стол, окруженный стаей разномастных стульев. Каминная полка над разрушающимся камином захламлена странными артефактами: высохшие соты, переливающиеся крылья бабочек под стеклом. На потолке один угол так густо окутан паутиной, что кажется, будто ее развели там специально.

Она наполняет ржавый чайник водой, ставит его на конфорку и обследует шкаф в поисках чего-нибудь съедобного. За консервированной фасолью и банками с бледным маринованным не-пойми-чем она находит несколько пакетиков чая и невскрытую пачку печенюшек с кремовой начинкой. Она ест над раковиной, вглядываясь через окно в глубину сада – там в лучах восходящего солнца искрится золотым ручеек. Чайник поет. Захватив кружку с чаем, она идет обратно по коридору – в спальню; половицы скрипят под ногами.

Потолок здесь еще ниже, чем в остальном доме: Кейт приходится пригибать голову. В окне виднеются окаймляющие долину холмы в шапках облаков. В комнате тесно из-за количества мебели и книжных шкафов. На кровати с балдахином гора старинных подушек. Ей приходит в голову, что, вероятно, это та самая кровать, где умерла бабушка. Поверенный сказал, что она скончалась во сне, на следующий день ее обнаружила девушка из местных. С минуту она гадает, менялось ли с тех пор постельное белье и не лучше ли поспать на проваленном диване в другой комнате. Но усталость одолевает ее, и она попросту падает поверх покрывала.

Проснувшись, она немного теряется от незнакомых очертаний комнаты. На мгновенье ей кажется, будто она снова в стерильной спальне их лондонской квартиры, что в любую минуту Саймон окажется на ней, внутри нее… затем она вспоминает. Пульс успокаивается. За окном сизые сумерки. Она смотрит на экран «Моторолы»: 6:33 вечера.

С едкой волной страха она вспоминает об оставленном айфоне. Саймон вполне может просматривать его содержимое прямо сейчас… Но у нее не было выбора. И, в любом случае, он не обнаружит там ничего, чего уже не видел раньше.

Она не знает точно, когда он начал отслеживать ее телефон. Возможно, он делал это годами, а она и не догадывалась. Он всегда знал пароль, и она безропотно давала ему проверить содержимое, когда бы он ни спросил. Но несмотря на это, в прошлом году он вбил себе в голову, что у нее есть любовник.

– Ты встречаешься с кем-то, не правда ли, – рычал он, когда брал ее сзади, запустив пальцы в ее волосы, – в этой чертовой библиотеке.

Сперва она думала, что он нанял частного детектива следить за ней, но в этом не было никакого смысла. Потому что тогда бы он знал наверняка, что она ни с кем не встречается – она просто ходит в библиотеку, чтобы почитать, чтобы затеряться в вымышленных другими людьми мирах. Часто она перечитывала книги, которые любила в детстве, они были так знакомы – и это успокаивало: «Сказки братьев Гримм», «Хроники Нарнии» и свою любимую – «Таинственный сад». Иногда она закрывала глаза и оказывалась не в постели с Саймоном, а среди вьющихся растений поместья Мисселтуэйт, наблюдая, как розы покачиваются на ветру.

Возможно, именно в этом он видел проблему. Он мог контролировать ее тело, но не разум.

Были и другие признаки: например, их ссора перед Рождеством. Он каким-то образом узнал, что она искала авиарейсы до Торонто, навестить маму. Кейт сделала вывод, что он установил на ее айфон какую-то программу, которая позволяла ему шпионить за ней, отслеживая не только ее перемещения, но и историю поиска, электронную почту и сообщения. Поэтому, когда в прошлом августе ей позвонил поверенный насчет оставленного ей в наследство коттеджа, она удалила этот звонок из истории и приняла решение как-то раздобыть второй телефон. Секретный телефон, о котором Саймон не должен был знать.

Кейт копила необходимую сумму несколько недель (Саймон выдавал ей деньги, но она должна была тратить их только на косметику и нижнее белье) и в итоге купила эту «Моторолу». Только после этого она принялась планировать. Она поручила поверенному отправить ключи в абонентский ящик в Ислингтоне. Начала прятать наличные под подкладку в сумочке, еженедельно перечисляя их на открытый втайне от Саймона счет.

Но тогда она еще не была уверена, пойдет ли до конца, заслуживает ли она этого. Свободы.

Пока Саймон не объявил, что хочет ребенка. Его вот-вот должны были повысить на работе, так что пришла пора завести детей.

– Ты не молодеешь, – сказал он. И, усмехнувшись, добавил: – К тому же тебе все равно нечем заняться.

Услышав эти планы, Кейт внутренне содрогнулась. Одно дело, когда она терпит это, терпит его. Летящие в лицо плевки, горящие отпечатки его руки на ее коже. Нескончаемые жестокие ночи.

Но ребенок?

Она не могла – отказывалась – взять на себя ответственность за это.