Непокорный

В первую минуту он хотел принять этот дар, считал, что так будет всегда, но миг надежды погасило горькое и навязчивое сознание того, кем он был. Прошлое лишало его возможности будущего. Появление Келли напомнило ему об этом. И всегда найдется какой-то Келли, который напомнит ему о мраке, о призраках смерти.

Он отстранился от нее, перевернувшись на спину, но на узкой кровати они все равно были вместе. Ей удалось немного придвинуться и положить голову ему на руку, не отрывая от него взгляда. Он не смея смотреть ей в глаза. Из всех презренных поступков, которые он совершил, этот будет худшим.

— Ты… твоя рука… — в ее тихом голосе внезапно послышалась неуверенность.

— С рукой все в порядке, — сказал он, и его рот чуть скривился в язвительной улыбке. — Ты хоть когда-нибудь можешь подумать о себе?

Мэри Джо смешалась, словно боясь что-то сказать, и он понял, что ему вовсе не нужен ее ответ. Он видел, что отражали ее глаза, и вынести это было почти невозможно. Он отвернулся.

— А я и думала о себе, — сказала она. — Я знаю, ты этого не хотел, но… — голос ее оборвался.

Ее рука теперь скользила по его груди, от чего ему трудно было думать, тем более говорить.

Она дотронулась до его кисти и погладила каждый палец.

— Ты снова дал мне почувствовать жизнь, — сказала она.

— Я не встречал еще никого, кто был бы так полон жизни, — хрипло ответил он. — С самого первого дня, когда ты вознамерилась спасти меня во что бы то ни стало.

Ее рука замерла у него на сердце.

— До сих пор это было только внешне, — сказала она. — После того, как умер отец Джеффа. Даже Тай… я… он был таким хорошим другом, так чудесно относился к Джеффу… но я боялась любить его. Я вообще боялась снова привязаться к кому-нибудь. — Она замолчала, испугавшись, что он не хочет слушать, но слова рвались наружу.

Раньше она никогда не говорила о своих чувствах ни мужу, ни Таю. Никогда не признавалась в своих страхах или одиночестве. Они бы не поняли. А вот Уэйд, несомненно, понял ее, даже против своей воли.

Он лежал неподвижно, его тело было напряжено.

— У тебя есть Джефф.

— О да, у меня есть Джефф. И я люблю его больше жизни, но… часть меня была закрыта на замок.

— Выбрось меня из головы, Мэри Джо, — грубо произнес он.

— Уже слишком поздно, — ответила она, приложив пальцы к его рту, чтобы не дать ему ответить. — Я знаю, тебе кажется, что ты должен уйти. Я… не прошу тебя остаться. Вообще ничего не прошу. Но я не могу не думать о тебе, и так будет всегда.

Он опустил веки, ограждая себя от блеска ее глаз, от сдавленного шепота, от смелости, понадобившейся ей, чтобы сказать то, что она сказала. Он обязан быть с ней таким же честным, сказать ей правду о том, кто он такой, кем был и почему не может остаться. Она видела в нем человека, который спас ее сына, а не того, чье имя до сего дня было проклятием во многих городах Миссури и Канзаса. Но он не мог так поступить. Он бы не выдержал ужаса, появившегося на ее лице. Даже если он попытается забыть сам, оставить все в прошлом всегда найдется кто-то, который напомнит ему обо всем.

Он заставил себя сесть и ее принудил к тому же.

— Скоро вернется Джефф и остальные, — напомнил он, вновь замыкаясь, вновь надевая маску безучастия в надежде, что глаза не выдадут его отчаяния.

Она спокойно посмотрела на него, затем медленно поднялась, надела через голову сорочку, потом взялась за блузку. Он чувствовал себя ужасно неловко, натягивая брюки и пытаясь застегнуть их одной рукой. Тем не менее он был благодарен, что она не сделала попытки помочь ему.

Они молча оделись в такой свинцовой тишине, что он подумал, они сейчас оба задохнутся. Он не стал надевать рубашку, промокшую от пота после скачки. Мэри Джо оделась, подошла к нему и дотронулась до орла на его ожерелье.

— Он тебе подходит, — сказала она. — Ты сам напоминаешь орла. Свободного и неукрощенного. — Она провела пальцем по семи острым концам, окружавшим орла. — Что они означают?

— Это знак индейцев, — грубо ответил он. — Тебе в самом деле интересно? — Ему вдруг захотелось обидеть ее.

— Да.

Его охватили сомнения, но было видно, что она говорит совершенно серьезно. Уэйд пожал плечами.

— Четыре острия означают север, юг, восток и запад. Два для неба и земли.

— А седьмое?

— Это для самого человека. Юты верят, что человек и земля едины. Они почитают небо и землю, растения и животных. Убивают только если это необходимо для выживания, но и тогда бормочат извинения животному или растению.

Она молчала. Ей хотелось сказать ему, что она поедет с ним, но не смогла. Ей хотелось сказать ему, что она понимает, но и это она не смогла. Она не понимала. И, наверное, уже никогда не поймет.

— Я хочу понять, — произнесла Мэри Джо.