Непокорный

У ютов никогда не было сильных вождей или централизованного руководства. Это был кочевой народ, блуждавший по своим сверкающим горам, часто менявший лагеря, потому что им приходилось следовать за стадами бизонов и другой добычей или пасти лошадей. Только благодаря личному авторитету Урея юты, обитавшие на юге, объединились ради мира. У Фостера попросили совета, и он дал его, хотя понимал, что его слова стоят немногого. Он согласился с вождем, что юты должны пойти на любые уступки, лишь бы избежать войны. Война означала полное их уничтожение. Теперь они могли только выиграть время в надежде, что на западных склонах колорадских гор не найдут ни золота, ни серебра.

Вчера вечером Уэйд попрощался с Манчесом. Он сомневался, что когда-нибудь вернется. Он превратился в помеху для людей, у которых и без него хватало забот. Манчес в конце концов согласился принять десяток лошадей, но с условием, что он будет присматривать за ними для своего брата, присоединив их к своим скакунам. Уэйд кивнул, понимая, что иначе Манчес откажется от дара.

Это было трудное расставание. Для Уэйда это была еще одна потеря, которых становилось с каждым днем все больше. Когда Манчес отошел от костра, Уэйд постоял какое-то время, испытывая неуверенность. Ему хотелось пойти к Мэри Джо. Одному Богу известно, как ему этого хотелось. Она была ему необходима, особенно теперь, когда он попрощался с Манчесом. Ему нужно было крепко обнять ее, почувствовать рядом с собой жизнь, чтобы согреть ту холодную пустоту, которая душила его.

Это могло бы принести ему короткое облегчение, но позже им обоим стало бы еще тяжелее. Он и так принес много бед и Мэри Джо, и Джеффу.

Уэйд заставил себя уйти из вигвама, но сделал это с болью в сердце. Завтра он отвезет домой Мэри Джо и Джеффа, сведет счеты с Келли. А потом…

Дальше Уэйд не загадывал. Это было чересчур мучительно. На какое-то время он забыл о своем одиночестве. Несколько часов он позволил себе чувствовать, мечтать, надеяться. Но прошлое не позволяло о себе забыть, как труп, брошенный в реку, который рано или поздно все равно всплывет.

Они выехали из лагеря на рассвете. Джефф чувствовал себя гораздо лучше. К нему вернулся прежний цвет лица, не говоря уже об аппетите. Он рвался вновь оказаться на спине Кинга Артура, особенно после того, как увидел состязание ютов. Ему хотелось научиться ездить без седла, поворачивать лошадь малейшим движением колена.

Уэйд с непроницаемым лицом настоял на том, чтобы оседлать коней, а потом ждал, пока Мэри Джо попрощается с индейцами. Она обняла Шавну, жалея, что ей нечего подарить индианке; потом вспомнила о цветном шелковом шарфе — подарке Тая — и дала себе слово прислать его сюда через Тома Берри. Пока она надеялась, что взгляд и руки выразили ее благодарность.

Она нашла Манчеса и поблагодарила его тоже. С минуту он смотрел на нее с таким же непроницаемым лицом, какое обычно бывало у Фостера.

— Спасибо, что позаботилась о моем брате, — наконец произнес индеец.

Мэри Джо почувствовала, что краснеет. Это были брат жены Уэйда.

— Он отплатил нам с лихвой. Манчес сверлил ее глазами:

— Он нуждается в тебе, в тебе и твоем сыне.

— Мне он тоже нужен, но он говорит, что должен уйти.

— Иногда он ведет себя как дурак. Отталкивает людей, чтобы не причинить им боль. И не понимает, что этим только сильнее ранит их.

Мэри Джо улыбнулась этому точному замечанию.

— С тобой он тоже так поступает? Манчес промолчал.

Мэри Джо сделала другую попытку.

— Как получилось, что он стал твоим братом?

Он не отвел взгляда, но теперь в его глазах затеплилось какое-то чувство.

— Он спас мне жизнь, и привез меня домой. Я думаю, тогда он был очень одинок и печати. Как сейчас.

При этих словах Манчес замкнулся, словно сказал слишком много.

— Тебе будут здесь рады, если ты вернешься, — заключил он, прежде чем повернуться и исчезнуть за деревьями.

Она подошла к лошадям и села верхом на свою кобылу, следя за тем, как осторожно садится в седло Джефф, а потом Уэйд. Фостер повел их за собой, не оглядываясь. А вот Джефф оглянулся и с печальным лицом помахал мальчику с собакой.

Уэйд выбрал медленный шаг, подавив свой импульс двигаться быстрее, частично из-за раны Джеффа, которая плохо зажила и все еще болела, а также из-за десятка лошадей, тянувшихся за ними на одной веревке.

Впрочем, это были горные кони, выращенные в горах и обученные преодолевать крутые тропы, поэтому Уэйд о них беспокоился мало. Его больше волновал Джефф. Он боялся, что мальчик будет чересчур храбриться и не попросит привала, когда выбьется из сил. Ведь парнишка упрям как черт.

Уэйду было гораздо удобнее ехать на своем большом сером коне, чем на маленьком Кинге Артуре. Он снова оказался в седле, к которому на этот раз были привязаны кое-какие вещи: скатка, замшевая одежда, помимо той, что была на нем, винтовка, хотя в его руках это была почти бесполезная вещь. Седельные мешки были наполнены сушеным мясом, корнями растений.

Он надеялся к вечеру спуститься к подножию гор, но все зависело от того, как выдержит дорогу Джефф. Завтра к ночи они должны вернуться на ранчо Мэри Джо.