Непокорный

Тишина заполняет пространство, где должны быть слова. Я должен что-то сказать. Она этого заслуживает. Но страх потерять ее сковывает мою челюсть.

— Это не было случайностью. — Габи не задает мне вопроса, а констатирует факт. — Ты вырубился у здания хосписа. И точно знал, где находишься, не так ли? Ты знал, кого пришел туда увидеть.

Я сглатываю, преодолевая отек в горле, сухость во рту, тревожный узел в животе.

— Да.

Я ожидаю, что мой ответ потрясет ее, высвободит дикую ярость, которую она более чем вправе испытывать, и все же девушка остается неподвижной. Спокойной. Тихой.

Ее брови сведены вместе.

— Как я могла этого не видеть? — Одинокая слеза скатывается с ресницы и течет по покрытой шрамами щеке. — Все пялятся. Спрашивают, что случилось. Ты… — Она тяжело сглатывает. — Ты никогда не спрашивал. Потому что… — Ее нижняя губа дрожит, и еще одна слеза стекает из ее глаз. — Ты уже знаешь.

За последние пару недель я обдумал все возможные варианты развития наших отношений. И надеялся, что она никогда не узнает правду обо мне, что мы сможем прожить остаток наших жизней, никогда не вспоминая прошлое. Но Габриэлла умна, и я знал, что, в конце концов, она во всем разберется. Приготовился к ее гневу. Был уверен, что смогу справиться с ее разочарованием, даже с ее недоверием.

Но боль. Боль запечатлена в каждом уголке ее лица. Слезы, которые льются несколькими потоками. Я никогда не готовил себя к ее боли или к тому, как глубоко ее боль повлияет на меня.

— Ты был там. — Она шмыгает носом, но не делает попытки вытереть слезы со своего лица. — В ту ночь, когда я умерла. Несчастный случай, который я даже не могу вспомнить. Ты все об этом знаешь, потому что сам там был. — Она поворачивает голову, и эти холодные, злые глаза впиваются в мои. — И ты мне не сказал!

В мгновение ока она вскакивает со своего места. Бросается прочь от меня к входной двери. Я спешу встать и перепрыгнуть через диван, чтобы поймать ее. Хлопаю ладонью по двери над ее головой.

— Не уходи. Не так, как сейчас.

— Ты солгал мне! — Теперь она сильно плачет. Рыдания вырываются из ее груди, и этот звук разрывает меня на части.

— Позвольте мне объяснить. Пожалуйста.

— Мне насрать, что ты хочешь сказать. — Она поворачивается и прижимается спиной к двери. — Я не помню, почему мы оба оказались на той лодке, но вижу тебя на ней. И не знаю, как я оказалась в воде, как я… — Она сжимает горло, как будто воспоминание о том, как ее легкие наполняются водой, возвращаются.

— Я был там. Ты права. Я был с тобой на лодке. И я могу все объяснить.

— Почему я должна тебе доверять? Ты лжец. Ты манипулировал мной и моими чувствами к тебе. Зачем ты это делал? — Ее голос становится истеричным. — Что ты имеешь против меня, что бы воспользоваться моей потерей памяти только для того, чтобы трахнуть!

Я отшатываюсь и отступаю назад, пока не натыкаюсь на диван.

— Это то, что, по-твоему, я сделал?

— Думаю, чертовски очевидно, что ты сделал. Я здесь лишь в твоей футболке!

Мои глаза горят.

— Мне нужно уйти. Я просто… Мне нужно убираться отсюда прямо сейчас. — Ее глаза безумны, а страх в выражении ее лица глубоко проникает в меня.

— Я принесу твои вещи.

Когда возвращаюсь из своей спальни с ее одеждой и сумочкой, я почти ожидаю, что она уже ушла. Вместо этого Габриэлла расхаживает по кухне. И вздрагивает, когда видит меня.

Я оставляю ее вещи на кухонном островке.

— Я собираюсь пойти принять душ. Переодевайся и вызови такси. Я пробуду там некоторое время, и тебе не придется меня видеть. — Ее глаза широко раскрыты, как будто она прикоснулась к электрическому проводу. — Ты в безопасности, Би…

— Не называй меня так!

Я поднимаю руки.

— Прости. Мне так чертовски жаль.

С этими словами я направляюсь в ванную и запираюсь внутри.

Я не могу обещать ей, что буду держаться подальше от ее жизни навсегда — или продолжать лгать и скрывать наше прошлое, — но я могу дать ей это. Двадцать минут времени, чтобы уйти от меня. Чтобы вернуться домой. Чтобы снова почувствовать себя в безопасности.

Если бы только я с самого начала играл по правилам. Если бы только послушался своего внутреннего голоса, то смог бы спасти нас обоих от всей этой боли.

ГЛАВА 25

Габриэлла

Я отпросилась с работы на пару дней, сославшись на болезнь. Не в силах доверять собственной голове, своим воспоминаниям, своим чувствам, оставалась лежать, свернувшись калачиком в постели. Но сплю или бодрствую, я не могу избавиться от мелькающих воспоминаний.

Кингстон.

Эйнсли.

Реми.

И лодка.

И песня, которая продолжает крутиться у меня в голове.

Он солгал мне. Все это время Кингстон лгал мне. Я предложила ему свое сердце и тело, а он и не подумал сказать мне правду.

Как много он знает обо мне?

Насколько близки мы были до происшествия?

Я ищу Кингстона в своем сознании до события, произошедшего на лодке, и не нахожу ничего, кроме бледных воспоминаний о девушке с мечтами и стремлениями.