Непокорный ангел

— Я провожу Гэрри в спальню, — сказал он.

— Да, кажется, мне надо немного отдохнуть, — подтвердила Генриетта, стараясь держаться достойно.

Дэниел бросил быстрый взгляд в их сторону и одобрительно кивнул:

— Думаю, это правильное решение. После отдыха ты почувствуешь себя лучше.

— Какой благоразумный мужчина, — прошептала госпожа Осберт, поняв, каких усилий стоило Дэниелу оставаться на месте и не сделать выговор жене за то, что она сразу не послушалась его.

В ответ на ее улыбку в его глазах мелькнула веселая искорка.

— Я еще только учусь, мадам.

К концу дня Генриетта проснулась в темной спальне, прежде всего почувствовав голод, а затем ощутив, что одна сторона ее лица увеличилась вдвое. Она сразу вспомнила последние события, и все ее недомогания тут же были забыты. Они выиграли без продолжительного и дорогостоящего судебного разбирательства. Она раз и навсегда освободилась от цепких рук своего злого отца. Но где же все? Неужели они забыли о ней? Такое пренебрежение показалось Гэрри несправедливым после той роли, какую она сыграла в утренней драме. Генриетта осторожно села. Лицо саднило, но она чувствовала себя гораздо лучше.

Из гостиной доносились веселые голоса и позвякивание посуды. Прямо в халате она спустилась вниз, в узкий холл, расположенный между кухней и гостиной, наполненный такими вкусными ароматами, что у нее потекли слюнки. Генриетта открыла дверь в гостиную и остановилась на пороге, глядя на сидящих за столом Дэниела, троих Осбертов и Филберта. Все они раскраснелись от хорошей еды, вина, тепла камина и приятной компании.

— Вижу, отец не остался обедать с вами, — сказала Генриетта. — И я обижена на тебя, Дэниел, за то, что ты не разбудил меня.

Дэниел поднялся и подошел к ней.

— Не стоит огорчаться, Гэрри, — сказал он, весело глядя на ее перекошенную физиономию. — Мы сохранили твой обед, но подумали, что тебе будет полезнее поспать. — Он взял ее за подбородок и внимательно осмотрел опухший глаз. — Тебе больно?

Она пожала плечами:

— Немного. Но гораздо хуже животу, который уже прилип к спине.

— Проходи и садись. Есть жареные голуби, а также рагу из кролика и ягненка. Что ты предпочитаешь в первую очередь? — Дэниел усадил ее за стол, и она перестала дуться.

Осберты улыбнулись ей, а Филберт церемонно поклонился, не обращая внимания на то, что она была в халате, с распухшим лицом и растрепанными волосами.

— Пожалуйста, рагу.

За столом царила праздничная атмосфера, как будто с плеч присутствующих свалился большой груз. Генриетта говорила очень мало, радостно поглядывая на расслабившегося Дэниела. Она знала, какое значение имеет для него получение дополнительного капитала, и сознание того, что в этом деле она сыграла не последнюю роль, согревало ей душу. Теперь она не считала себя бедной приживалкой и была уверена, что заслуженно занимает достойное место в жизни Дэниела.

— Я купил тебе подарок сегодня утром, — неожиданно сказал Дэниел, ласково глядя на жену. — И оставил его в холле, когда ты танцевала на столе хорнпайп.

— Подарок! — Гэрри от удивления поперхнулась вином. — Зачем ты купил мне подарок?

— Так просто, глупая причуда, — сказал он с насмешливой улыбкой, вытирая вино с ее подбородка своим носовым платком. — К тому же это весьма рискованная покупка. Такие вещи плохо воспринимаются теми, кто сегодня у власти.

— Что же это такое? — Здоровый глаз Гэрри расширился от любопытства, придав ей такой комичный вид, что Дэниел разразился смехом.

— Он в холле. У двери.

Генриетта вскочила и бросилась в холл, откуда вернулась с бесформенным свертком.

— Я знаю, что это, — крикнула она взволнованно. — Я чувствую форму под оберткой.

— Ну, так что же это? — нетерпеливо спросил Уилл.

— Гитара, — сказала она, не скрывая удивления.

— Ты говорила, что хорошо играешь. — Дэниел радостно улыбнулся, видя, с каким удовольствием она распаковала и взяла в руки инструмент.

— О да, она очень хорошо играет, — подтвердила госпожа Осберт, — и у нее довольно приятный голос.

Генриетта покраснела от этого комплимента, осторожно погладив изогнутый бок гитары. Затем коснулась одной струны и наклонила голову, прислушиваясь к звуку.

— Очень чистый тон, — сказала она и коснулась другой струны. — Прекрасная гитара, Дэниел. Я научу Лиззи и Нэн играть на ней.

Он кивнул головой, продолжая улыбаться.

— Ну а сейчас ты сыграешь нам?

— Если хочешь. — Она откинула со лба прядь волос и улыбнулась мужу немного застенчиво, как будто хотела, но не могла сказать гораздо больше. Сосредоточившись, Генриетта слегка сдвинула брови, провела рукой по струнам и начала петь балладу о любви и разлуке. Закончив балладу, она без перерыва запела веселую народную песенку. Голос ее сделался задорным и манящим, а пальцы проворно бегали по струнам.

— Пожалуйста, год или два не пой эту песенку Лиззи, — сказал Дэниел, смеясь вместе с остальными, когда Генриетта взяла последний аккорд.