Непокорный талисман (СИ)

Они двигались на север. И вскоре девочка перестала использовать ореховый отвар, чтобы казаться такой же смуглой, как и все остальные. Светлокожие блондины попадались все чаще, она в своем природном обличье уже не выглядела странной и чужеродной. Теперь можно было, наконец, выходить на сцену существу женского пола, но девочка предпочитала облик задиры-шалуна в клетчатой кепке. Леопольдо попробовал было спорить с ней, но упрямица не уступила и его директорскому авторитету.

Ясным, одуряющее пахнувшим цветущим разнотравьем весенним днем к ним присоединился еще один попутчик. Под курлыканье журавлей, приветствовавших вновь обретенную отчизну, совершенно неслышно к костру посреди лесной поляны подошел высокий статный мужчина. Холщовая рубаха навыпуск и волосы, стриженные под горшок, но в жестах и посадке головы отнюдь не мужицкая уверенность. Впрочем, Элика ощутила какую-то странную внутреннюю растерянность, но спешить с выводами не стала.

Влас был скуп на слова. Предложил свою помощь в уходе за лошадкой и прочих тяжелых вспомогательных работах. Взамен попросил довезти его до столицы. Зачем идет туда отвечать не стал. Элика по "аканью" и отдельным словечкам распознала в нем задольца. Говор этот она знала отлично. Из тех краев были две женщины, обитавшие с нею в башне над Северным морем.

А еще Элис (ведь это была именно она) почувствовала в нем Дар и поспешила основательно "закрыться".

Затем пришли слухи. Вначале разрозненные и непонятные, затем все более и боле набирающие силу, облекающиеся во плоть подробностей и деталей. Говорили о нашедшемся царевиче Алексисе, который с триумфом возвращался в столицу. Странным казалось, что казенные люди, доносчики и клеветники, эти слухи разжигали и поддерживали, а стражники вовсе не спешили хватать и тащить в каталажку людей, приветствовавших царевича, так долго пребывавшего в изгнании.

Влас все больше хмурился и мрачнел. Арлекино-Пьеро насмешничал над ним, допытывался, чем не люб ему законный наследник. Задолец молчал, но однажды не утерпел:

— А ты уверен, что это настоящий царевич?

— То есть, как это "настоящий"? Какой же еще?

— Да, вот такой. — зло сплюнул случайный попутчик, — подменный лже царевич! Что не думал о таком?

Актеры дружно высмеяли его, но все же задолец посеял в них зерна сомнения.

А в Хорлане им привелось встретиться с тем, о котором и вслух и шепотом говорило уже все Светлоземье.

Третий по величине город империи, но нередко по праву именовавшийся Жемчужиной Светлоземья, поражал изысканной красотой вознесшихся к небу шпилей, увенчанных причудливыми флюгерами и разноцветными хрустальными шарами. Однако продвигаться по запруженным толпою улицам в фургончике оказалось невозможным. Поэтому актеры оставили его возле рыночной площади под охраной Власа и пошли побродить по местным улочкам.

Толпа становилась все гуще, раздавалиьс истерические женские крики. Все спешили к Бычьим воротам. Оказалось, туда пополудни должен был прибыть кортеж с Алексисом.

Пробираться среди скопления потных людей, разгоряченным вестью и выпивкой, оказалось непросто и неприятно. Но профессия фигляра включает не только ловкость, но и умение манипулировать другими. Не раз и не два Арлекино делал страшные глаза, взвизгивал, пялясь на якобы нечто ужасное, и люди в испуге шарахались в сторону, расчищая путь нашей четверке. К полудню они, наконец, добрались до заветных ворот. И почти стрзу же тяжелые кованные створки распахнулись.

Лицо высокого юноши, скакавшего в окружении закованной в панцири свиты было бесспорно хорошо знакомо юной артистке. И так же бесспорно это был не Алексис.

— Это не царевич Алексис, — хрипло выдохнул над ухом бас задольца. Леопольдо оглянулся и побледнел от негодования:

— Ты, что тут делаешь, негодяй! На кого оставил фургон и лошадку?

Но непослушный "рабочий сцены" не обратил на него никакого внимания. Мощной рукою разбросал он стоявших перед ним людей, внезапно блеснул миниатюрный арбалет.

Пальцы девочки инстинктивно потянулись к двум амулетам на шее. Не отдавая себе отчета, она рванула нитку с крошечной чайкой. Птичка ожила, забилась, взмахнула крылышками и опередила рванувшийся из горла крик:

— Берегись, Гош!

Ореховые глаза под пышным плюмажем встретились с прозрачными.

— Элис, — шепнули губы царевича, он протянул руку и машинально стиснул ткнувшуюся в ладонь бронзовую птичку-невеличку, на лету сбившую смертельный болт, выпущенный из арбалета.

Двое стражников навалились на Власа. Хлипкий человечек с красноватыми, будто ржавыми глазами повернул лошадь в сторону девушки. Она же вдруг закричала так пронзительно и звонко, что даже стражи, вязавшие задольца, замерли на мгновения. И этого оказалось достаточно. Девчонка с неожиданной силой рванула мужика в сторону толпы и мгновенно растворилась в ней. Люди испуганно озирались, но этих двоих нигде не было видно.

Позже в роскошных палатах, отведенных царевичу, человечек с глазами-буравчиками попросил Алексиса-Гоша показать ему ту спасительную вещичку, что бросила наследнику странная девочка.