Непокорный талисман (СИ)

Через неделю Мавра уже хлопотала по дому. Бабка Травница, только головой качала, глядя на чудом ожившую молодку. А Элис превратилась для родителей в настоящее божество. По утрам, заплетая ее золотистые косы, мать все шептала:

— Деточка моя дорогая! Ведь только твоя любовь и спасла меня от смерти.

И лишь одно портило девочке радость. Серебристая чайка исчезла. Не выдержав, поделилась огорчением с отцом и матерью. Питер улыбнулся, пошел в угол, где лежало снаряжение для рыбалки, покопался в сумке и протянул дочке руку:

— Думал подарить тебе к празднику. Нашел как-то в желудке у трески. Понимаю, живую птаху она не заменит, но все же…

На мозолистой ладони серебряным зигзагом лежала брошь в виде чайки. Пол качнулся под ногами Элис. И эту крохотную птицу когда-то знала и ведала ее утратившая воспоминания младенчества душа.

ГЛАВА 5. ТАИНСТВЕННЫЙ ПРОТИВНИК

Неприметный человечек с невнятными чертами лица остановился у дверей в "келью" Симорина. Пропыленный серый плащ не вызвал почтения у стражников. Палаши скрестились перед носом пришельца:

— Маг занят. Никого не принимает.

Невзрачное лицо в венчике мышиных волос осталось бесстрастным:

— Передайте ему этот перстень. Симорин ждет меня, — в глазах цвета ржавчины светилась такая уверенность, что один из гвардейцев, кивнув, осторожно постучал в дверь.

Через несколько минут человечек уже вольготно расположился на низком диване чужеземной работы, заметно диссонирующим с остальной обстановкой апартаментов. Кустистые брови мага сдвинулись, но он смолчал. А дерзкий посетитель пригладил волосенки мышиного колера и вкрадчиво спросил:

— Итак, что нового у великого мага? — и после секундной паузы, не сводя с колдуна острых ржавых буравчиков, продолжил холодно и веско. — Солнцеликий недоволен вашим бездействием. Рилан до сих пор жив, а его сын, судя по просочившимся к нам слухам, на пути излечения от слабоумия.

— До излечения очень далеко, — поджал губы Симорин и добавил извиняющимся тоном, — он начал разговаривать, но…

— Можете поздравить его родителей, — саркастически перебил ржавоглазый, не скрывая издевки. — Что же сталось с вашими хвалеными чарами?

Колдун сник, суетливо поправил кружевной воротник:

— И сам не пойму. Что-то слишком могущественное противодействует мне. Почти такой же мощи, как Носитель Талисмана.

— Так значит, Носитель вернулся? — расплывчатые черты вдруг отвердели, сильное, умное и жесткое лицо выражало неприкрытую ярость.

— Нет, это невозможно, — прохрипел чародей, — я переворошил дворец вдоль и поперек, снизу доверху, проверил всех, вплоть до последней дворовой девки и золотаря. Было у меня опасение, что дело в самом Талисмане, вырвавшемся на волю, но его здесь тоже не обнаружилось.

Незнакомец в раздумье потер подбородок и снова вперился в обливающегося потом от страха Симорина:

— То есть, вы, дорогой наш, в данном случае бессильны?

— Вы меня не поняли! — чародей постарался придать голосу звучность и даже пустил грозовые сполохи вдоль рукавов синей хламиды. На человека с мышиными волосам это не произвело абсолютно никакого впечатления. Ржавые буравчики источали пренебрежение и насмешку.

— Мне требуется время, — убеждал его колдун. — Чары этой земли всегда обладали невероятной силой. Недаром остальные черные маги нашей страны сразу же отказались от этого задания. Лишь я решил взяться за него, и, уверен, сумею довести дело до конца. Империя падет под ноги нашему великому хану или…

— … или под ноги ему падет голова одного нерадивого колдуна, — хлестко заметил посланец Солнцеликого. Щуплый человечек, казалось, стал выше ростом, плечи его распрямились, глаза обдавали таким холодом, что Симорин сник, съежился, и его хвастливые слова прозвучали неуверенно и неубедительно:

— Я единственный, кто сумеет обессилить и свалить Имперское Светлоземье.

— Удачи! — саркастическое пожелание звучным плевком припечатало уязвленное самолюбие колдуна. И невзрачный человечек с мышиными волосами исчез из дворца так же незаметно, как и появился.

А Симорин долго еще мерил шагами свой просторный кабинет. Настроение было испорчено окончательно. Колдун и сам понимал, что его успехам пришел конец. Он пытался нащупать ниточку, чтобы распутать, наконец, клубок неудач. Остановившись перед серебряным зеркалом в драгоценной оправе, опять поправил кружево на шее. Поколебался немного и направился к большому хрустальному шару, покоившемуся на невысокой круглой колонне сандалового дерева.

Прежде всего, он опустился на пол в позе "риг" и начал медитировать. Когда знакомое покалывание в кончиках пальцев возвестило о предельной концентрации энергии, он медленно поднялся, не позволяя силе расплескаться, и возложил руки на холодную хрустальную окружность. Тянулись долгие мгновения, но матовая поверхность оставалась тусклой и безжизненной.

Чародей вопросил снова теперь уже, назвав другое имя разыскиваемого, но с тем же результатом. Наконец, уже не надеясь на удачу, колдун в третий раз воззвал к темным силам.