Непокорный зверь

Что было дальше, он помнил очень смутно. Кто-то к нему приходил, что-то делал, чем-то поил и кормил.

Подробности Прэт узнал лишь после того как выздоровел, выучил местный язык и расспросил обо всём лечившего его аборигена по имени Фош. Это был целитель племени Шаду, больше похожий на колдуна.

Когда его позвали в жилище погонщиков скота, он сразу понял, что новый раб серьёзно заболел. Разумеется, ни о каких вирусах и других микробах аршальцы понятия не имели, но кое-какие знания о способах лечения лихорадки у них имелись. Скорее всего, Винтар подхватил один из местных вирусов, который мог стоить ему жизни.

На любой цивилизованной планете его бы вылечили за считанные часы, но здесь Фошу пришлось постараться, чтобы справиться с болезнью раба. Вождь племени слишком дорого за него заплатил, и не хотел так быстро его потерять. Поэтому приказал вылечить человека любым доступным способом.

Целитель так и поступил, испытав на Винтаре действие различных настоек, порошков и отваров. Разве что с бубном не плясал, и духов не вызывал, как делали древние земные шаманы. Некоторые снадобья Фоша вызывали у Прэта рвоту или приступы удушья. Другие приносили только временное облегчение. Таким экспериментальным методом его можно было убить раньше, чем он умер бы от самой болезни. Лишь спустя четыре дня нашлось то единственное лекарство, которое окончательно сбило жар и вывело больного из забытья. Или его иммунитет сам справился с заразой.

Следующие несколько дней Винтар оставался слабым и довольно беспомощным. Но он уже мог самостоятельно пить воду и жевать сухие лепёшки патэ. За время лихорадки он успел заметно похудеть и превратиться в грязное вонючее животное. Так что теперь мало чем отличался от остальных рабов.

Когда он достаточно поправился и смог выходить из хижины, его начали отправлять на выполнение самой грязной, но относительно лёгкой работы. Винтара принуждали засыпать землёй старые и копать новые выгребные ямы, а также выносить пищевые отходы и другие помои из жилищ аборигенов. Сначала он пытался возражать, но после пары увесистых пинков и оплеух решил не злить надсмотрщиков и временно смирился с такой участью.

Ещё через пятнадцать дней его дополнительно стали отправлять в поля, расположенные вокруг поселения, где выращивали злаковые растения патэ и различные корнеплоды. Там приходилось трудиться, не разгибая спины, чтобы не получить по ней плетью одного из надсмотрщиков.

Прэт вспоминал это время с брезгливостью и содроганием. Он никогда в жизни не разгребал чужое дерьмо и не ковырялся в грязной почве. Поэтому не думал, насколько подобная работа может быть тяжёлой и противной. На Земле и колониальных планетах Федерации таким трудом уже давно занимались роботизированные системы и андроиды. А тут всё приходилось делать своими руками, от чего они быстро загрубели и покрылись мозолями.

Сейчас ему было полегче. Работа погонщика не требовала больших физических усилий, а свободного времени было хоть отбавляй. Хочешь – стихи сочиняй, хочешь – о жизни думай.

С тех пор, как Винтар попал в рабство к туземцам, он стал учить их язык, обмениваясь поясняющими жестами с другими рабами и надсмотрщиками. Это было необходимо для его собственной безопасности и пользы. От взаимопонимания с аборигенами теперь могла зависеть его жизнь.

Спустя три месяца, по его счёту, он освоил речь туземцев до такой степени, что мог разговаривать с ними на минимальном уровне почти на любые темы. Таким образом, Прэт узнал много интересного о племени Шаду и других известных народах Аршала.

Если бы в молодости он стал ксеносоциологом, эта планета представляла бы для него большой научный интерес. Впрочем, не исключено, что земные учёные здесь уже побывали и провели необходимые исследования. Только он об этом не слышал, поскольку занимался совершенно другими делами.

Увидев однажды полностью обнаженного аборигена, Винтар узнал, что аршальцы являются особым видом гермафродитов. Для него это было настоящим откровением. Среди известных ему гуманоидных рас подобная аномалия встречалось крайне редко. Хотя, даже у людей такие отклонения иногда бывали.

Возможно, сейчас Аршальцы в эволюционном развитии находились на неком переходном этапе от ярко выраженных гермафродитов к разнополым существам. Их дети до десяти-одиннадцати лет оставались номинально бесполыми, а потом, через каждые семь циклов, у них отчётливо проявлялись то мужские, то женские половые признаки. Таким образом, они периодически могли становиться то отцами, то матерями.

Никаких семейных ячеек они при этом не создавали, а в близкую связь вступали только пять раз в году, во время праздников большого круга. После беременности, длящейся около двухсот дней, аборигенки обычно рожали двух детей, которых затем выкармливали грудным соком. Эта питательная жидкость была аналогом грудного молока. Всё-таки аршальцев нельзя было назвать млекопитающими существами, притом, что они являлись гуманоидами.