Неполная дура

— Почему?

Прима задумалась.

— Не знаю, просто он такой человек, рассудительный и никогда не поддается панике. Он историк. И немного не от мира сего. И именно потому, что его не волнует день сегодняшний, он может всегда рассуждать здраво, не отвлекаясь на эмоции.

Получив телефон Платона, подруги попрощались с Примой, пожелав ей творческих успехов и пообещав, что как только ситуация прояснится, Этна, Платон или они сами обязательно свяжутся с певицей и все ей подробно расскажут.

— Пожалуйста! — жалобно произнесла Прима. — Может быть, вам покажется это странным, но мы с братьями и Этной всегда были очень близки, хоть по крови мы и не можем считаться родственниками.

— Мы понимаем.

— Наш приемный отец сумел создать в нас всех ощущение, что мы одна семья. Лично я никогда другой семьи не имела. Да и не хотела бы иметь. — И Прима, увлекшись воспоминаниями, продолжала говорить: — Знаете, наш отец был очень проницателен. У него была целая система тестов, которая позволила выявить задатки каждого из нас. И потом он помог развить их в той степени, что каждый из нас добился в жизни успеха. Лично я ему за это очень благодарна.

Насчет успеха, которого добился Гера, подруги тактично промолчали. А Приму отвлекли какие-то люди.

— Мне надо бежать, — торопливо сказала она. — Но вы мне еще позвоните? Хорошо?

Подруги пообещали. И попрощавшись с Петром Зайчиком, ушли. Пока они шли к «Мерседесу», Инна еще терпела. Но когда они сели в машину, а подруга все равно не торопилась взять трубку, Инна не выдержала.

— Звони же скорей этому Платону — брату Этны! — изнывая от нетерпения, воскликнула она. — Чего ты ждешь?

— Погоди. А что мы ему скажем?

— Как это что? Спросим, где его сестра!

— А если он не захочет нам это сказать? Ведь не забывай, Этна, судя по ее поведению, сейчас прочно ударилась в бега.

— Все равно у нас нет других шансов, чтобы ее отыскать. Звони!

— Лучше ты, — неожиданно сдала позиции Мариша. — Процесс вытрезвления этого дурака Зайчика отнял у меня слишком много сил. И сейчас я не чувствую в себе куража для такого важного разговора.

Инна позвонила. Вначале трубку долго не снимали. Затем звонок сбросили. Повторным набором номера Инна добилась только того, что прослушала голос автоматической барышни.

— Он его отключил! — уныло произнесла она. — Что бы это значило?

Мариша взглянула на часы и пожала плечами.

— Одно из двух, либо Платон как нормальный человек уже спит, и потому не захотел разговаривать. Либо он человек принципиальный и из принципа не отвечает на незнакомые телефонные номера.

— А что, бывают и такие люди?

— Сколько угодно!

До утра подруги решили ничего больше не предпринимать. Они приехали домой к Марише и поняли, что двигаться никуда больше просто не в силах. По дороге они завернули в круглосуточный универмаг, пополнив запасы пропитания. В числе последних была упаковка баночного светлого пива, которое подруги терпеливо довезли до дома. Там разлили в толстые керамические кружки с веселыми красноносыми баварцами и сделали по первому глотку.

— О-ох! — блаженно потянулась Мариша. — Как хорошо. А молодцы наши пивовары? Могут ведь сварить хорошее пиво.

— Ага. Когда захотят.

— Пусть хотят чаще!

И подруги чокнулись за это. И снова пригубили пенный напиток.

— И все это насчет пива в банках — враки. Ничуть алюминиевая банка вкуса не портит, — заметила Инна. — Конечно, если пить пиво прямо из банки, то вкус алюминия остается на губах и языке.

— Ага, все равно, что сосать дверную латунную ручку, то будет бяка.

— Но стоит перелить пиво в другую посуду, и от металла даже духу не остается.

Пока Инна разглагольствовала, Мариша прошлась по своей квартире. Что-то не давало ей покоя. Ах да! Картина! Ее дорогой пейзаж с покосившейся деревушкой.

— Черт возьми, куда же она могла деться? — проворчала Мариша, и ее рука сама собой потянулась к телефону.

Набрав знакомый номер, Мариша подождала, когда ей перезвонят.

— Алло, Надир! — произнесла она. — Привет! Как дела?

Дела у Надира шли хорошо, только работы было много.

— До сих пор тружусь, — сказал он Марише.

Девушка мельком глянула на часы. Интересно, где это Надир трудится в третьем часу ночи? Но выяснять это она не стала. С какой стати? Она же ему не жена. И вообще, сейчас Маришу больше волновал другой вопрос. Но она никак не могла придумать, с какого боку к нему подойти. Наконец она решила взять быка за рога.

— Слушай, Надирчик, — проворковала она. — Вы с Саидом нас вчера проводили до моего дома, да?

— Конечно!

— И в квартиру входили?

— А ты что, не помнишь!? — развеселился Надир. — Хороша же ты была! А я еще удивлялся, чего это ты в театре со ступенек навернулась!

Маришу это обидело. Во-первых, мог бы и поизящней выразиться! Не навернулась, а слетела, спланировала, спикировала наконец! А во-вторых, она в тот момент была совершенно трезвой. И вообще, незачем такой ерундой себе голову забивать.

— Надир, ты в гостиной у меня был?

— Был, а что?

— Я при тебе картину со стены снимала? Пейзаж с деревушкой.

Последовало напряженные молчание.

— У тебя пропала картина? — спросил Надир.

— Ну да, понимаешь, я никак не могу ее…