Неполная и окончательная история классической музыки

Впрочем, удержу Моцарт не знал ни в каком возрасте, и в 1773-м он выдал совершенно бесподобное, райское трехчастное сочинение «Exsultate, Jubilate»[*]. Для сопрано и оркестра — хотя это не совсем верно: первоначально оно предназначалось для кастрата и оркестра. Незадолго до того Моцарт свел знакомство с неким Венанцио Рауццини, знаменитым chanteur sans bals[*], исполнившим главную партию в ранней опере Моцарта «Луций Сулла». Моцарт, на которого он явно произвел сильное впечатление, уселся за сочинение новой вещи — с латинским текстом. Она содержит один из самых роскошных образчиков выпендрежа, какие свет видел с тех пор, как Хильдегарда Бингенская научилась играть на губной гармошке, одновременно крутя педали велосипеда. Моцарт решил построить всю последнюю часть на одном-единственном слове «Аллилуйя». Тот еще умник. Но вообще говоря, это дает нам возможность подвести очередные итоги и посмотреть, далеко ли мы с вами зашли — в смысле музыки.

Дело в том, что если вы задумаетесь над последней частью сочинения Моцарта, написанной всего на одно слово, а после вспомните кого-нибудь вроде, ну, скажем, Иоганна Себастьяна Баха, коего тоже порой посещало желание повыкаблучиваться, вы поймете, как далеко они отстоят друг от друга. Бах выпендривался, а делал он это нередко и с большим размахом: обращал свое имя в музыкальную тему произведения; сооружал двухголосные и четырехголосные фуги, которые, добравшись до конца, шли назад[♫], — в общем, все это были упражнения по преимуществу «академические». Великолепно исполненные, точные до 78-го знака после десятичной запятой и все же несколько… ну, не очень… эмоциональные, что ли. Я понимаю, что вступаю на тонкий, во всяком случае для некоторых, лед, поскольку «бахофилы»[♫] любят своего любимого композитора со страстью — я это без всяких каламбуров говорю. Я тоже от него без ума. И все-таки от Моцарта, делающего свое дело всего через двадцать с чем-то лет после смерти великого человека, вы получаете радостную, повышающую настроение музыку, которая звучит как… звучит как свобода, если угодно. Звучит так, точно Моцарт просто-напросто импровизирует прямо на нотной бумаге. «О, сейчас можно было б пойти вон в ту сторону. Да знаю, знаю, вот покончу с этим и пойду» — примерно так, по нашим представлениям, работает мозг джазового музыканта, — а ведь всего лет двадцать с чем-то назад от музыки прямо-таки пахло кропотливыми вычислениями. Я понятно изъясняюсь? Надеюсь, что да. А если так, сказанное мной всего лишь доказывает, что все когда-нибудь случается в первый раз.

Ну хорошо, в таком случае переходим к официальному заявлению. Теплые, округлые вмятины, оставленные на сдвоенном троне музыки Бахом и Генделем, заполняют теперь молодые и еще более молодые ягодицы Гайдна и Моцарта. Барокко давно скончалось, и классической музыкой является ныне новая классическая музыка.

ТАЙНЫ СТАРОГО ПЕРГАМЕНТА

«Time Team» — «Команда времени». Не знаю, как вы, а я большой их поклонник. Ну очень большой. Фил, Каренца, Тони и Майк в его странном пуловере, и каждый готов чуть ли не слезу пустить по поводу двухдюймового глиняного черепка или какой-нибудь отлично от прочих окрашенной почвенной прослойки в раскопе, которая, как показывает созданное компьютером изображение, является на самом-то деле остатками здания величиной с Линкольнский кафедральный собор. Нет, честно. Мне очень нравится. До чрезвычайности. Собственно, как раз из этой программы я впервые и узнал о существовании совершенно невероятного, разработанного при участии «Ай-Си-Ай»[*] прибора, способного извлекать из любой стены звуки, когда-то давно издававшиеся поблизости от нее. Я понимаю, это кажется поразительным, однако такое устройство — при правильном его применении — позволило бы нам воссоздавать какие угодно считавшиеся прежде потонувшими в прошлом события — во всяком случае, слышимую их часть. Концерты, речи великих ораторов, переговоры преступников — и так далее, до бесконечности ☺. Впрочем, сейчас я хотел бы воспользоваться им, чтобы дать вам возможность услышать то, что удалось вытянуть из обрывка пергамента, датируемого 1785 годом. Судя по всему, пергамент впитал звуки разговора двух обменивавшихся сплетнями людей. Разговор был отрывочный и вообще напоминал один большой поток сознания, и все же позвольте продемонстрировать вам расшифровку сказанного.