Непонятная цивилизация

Наша героиня присела над спящим человеком и начала стягивать с него вещи. Его дыхание было спокойным и ровным, от чего становилось не по себе. Как такое вообще возможно? Кожаные сапоги неожиданно оказались Ливе впору. Это было несколько странно. Обычно мужчины всегда были крупнее женщин во всём, а тут… Нагрудная броня с элементами полноценных медных пластин удачно подходила. Пропорции у Ливы были не миниатюрными, но всё же маленькими, поэтому ничего не жало. Да, некоторые элементы брони пришлось оставить из-за своих размеров. Штаны, например. Будь наша героиня из более богатой семьи, то смущалась бы своего вида, плюс она постоянно находилась в Его поле зрения. За всю короткую жизнь Ливы на её внешний вид оглядывались все с презрением. Прозвучит удручающе, да только она привыкла. Из всего оружия, что нашла девушка, подходил лишь маленький боевой топор. Его рубящая длина была невелика, от чего, конечно, появлялись минусы, но и плюс в его лёгкости. А если другими словами, то Ливе один он подходил.

— Приступай. — снова эхом пустота обратилась к Ливе. Та крепче сжала топор и переспросила невидимое существо.

— Приступать к чему?

— К срубке этих деревянных столбов, разумеется. Я с тобой на всю твою жизнь, так что теперь буду тренировать тебя. Мускулатура нужна всем, а ты такая слабая, что мне стыдно становится.

— Ты хочешь, чтобы я самолично повторила то, что сделал ты?

— Ох, Слива. Топор в руки и вперёд, можно с песней. Я могу даже сам спеть. Хочешь?

Лива была далека от слова музыка. Её она слышала пару раз за год, когда мимо бараков проходили музыканты-странники. Их обычно нанимали богатые дворяне и оставляли у себя лет так на пять минимум, но были и абсолютно свободные, путешествующие от города к городу в поисках новой публики и поклонников. Каждый мечтал попасть в такую группу. У таких музыкантов обычно были бесплатные пропуска в города и крупные сёла. Правда, иногда местные правители встречали таких музыкантов штыками да решёткой. Обидно, досадно, но управы на таких богатых мразей не было. И если кто-то говорил Ливе, что может спеть, то почему она должна была отказываться?

Тут же заиграла мелодия. Она плавно, словно волнами, переливалась из одного жанра в другой. Эти звуки были совсем уж простыми, однако было их великое множество, заставлявшее тем самым образовывать единую нотную дорожку. Но было нечто такое, о чём наша героиня хотела спросить Полдена.

— Слушай, а как ты играешь? На чём?

— Хе-хе-хе. Тебе будет трудно понять. Я просто преобразовываю энергию в различные звуки. На этом триклятом острове последний год мне практически нечем было заняться, поэтому-то я и начал от скуки создавать песни, всякие бытовые штучки.

Послышался сначала еле заметный треск досок. Наша героиня прекратила рубить и поспешила в сторону. Вниз упал изумлённый стражник. Он ещё не проснулся, а тут такое. Вдруг Лива неожиданно озлобилась и с разворота всадила остриё топора ему в шею. Кровищи полилось море. Обезумевший взгляд мужчины остался на рукояти топора. Как не старался он, выжить ему было не дано.

— Ты зачем его убила? — как-то отрешённо спросил Полден, который от такого даже из невидимости вышел. Зубы у Ливы заскрежетали, в глазах полыхнул огонь.

— Э-э-это всё он, это он издевался надо мной, когда я была в карцере. Я его… — топор вновь поднялся вверх, но был пойман рукой порождения и отобран.

— Так, спокойно! Отойди подальше, я сам всё сделаю. Может быть, они по вашим меркам и плохие, но я вообще ничего не понимаю. За что ты так с ним?

* * *

Прошло добрых два часа, когда от порта осталось одно название. Все были живы, кроме одного, но на этом хорошие новости для противников Ливы заканчивались.

— А сколько человек осталось? — спрашивала уставшая Лива.

— О, не беспокойся об этом. Я всех вырубил. На этом острове только ты и я остались бодрствовать. Ладно, часик я дам тебе на передышку. Потом сядем на корабль и поплывём к большой земле. Вы же эту деревянную конструкцию кораблём называете?

— Галерой, если быть точной. — подметила Лива. — А как ты до этого острова добирался. Или ты здесь родился? — Полден лишь плечами пожал.

— В плавь.

* * *

Босые ножки мягко ступали в песок. Маленькие ступни Ливы входили в него глубоко. Дойдя до края пляжа, наша героиня сняла с себя единственную ткань-платье и, предварительно свернув его в рулон, положила на сухой песок. Вечер вступил в главенство уже как час назад, и вода была отнюдь не тёплой. Дрожащая от холода, Лива смывала с себя пот и грязь. За этот день эмоций накопилось очень много, но девушка держала их в себе. Он всегда наблюдает за ней и, кто знает, чем занимается. Нельзя показывать свою слабость. Тут снова раздался голос, ведомый пустотой.

— В такой воде особо не покупаешься. И тебе точно не нормально. Вся дрожишь как осиновый лист на ветру. Я могу помочь кое-каким образом.