Непонятные

— Уважаемые бии, девушка, которая торопится выйти замуж, не будет счастлива, — это народ сказал! Хан, который гонится за славой, теряет свой авторитет, — это тоже народная мудрость! Так что спешить с глашатаями не стоит. Хан должен сначала достойно себя проявить, тогда народ сам о нем заговорит… С чего я начну?.. В нашей с вами «Клятве» есть слова насчет канала, большого многоводного канала, с этого и начнем. Не будем, однако, забывать, что в одни ножны две сабли не вмещаются. Вряд ли в Хиве нам спустят, что в Хорезме появилось еще одно самостоятельное ханство. Поэтому в первую очередь необходимо посадить наших джигитов на коней! Собрать всех их в единое крепкое войско!

— Зарлык-хан, где вы намереваетесь построить ханский дворец? — полюбопытствовал Саипназар.

— Пока что наш дворец — это седла наших коней, — строго поправил его хан.

— Наш великий хан, можете меня казнить! Долг обязывает меня рассказать об одном прискорбном случае! — взволнованно сказал Ерназар. — Я собрал под «Клятвой» все подписи, выполнил то, что было мне поручено биями. Однако… однако, когда я приехал к Фазыл-бию… Принял он меня радушно, приветливо, а потом… «Клятву» нашу он выбросил в огонь и сжег!

— Как — в огонь?..

— Сжег?! Не может быть!

— Неужели правда? — воздух содрогнулся от возмущенных, яростных криков.

— Где он сам? — грозно осведомился Зарлык.

— Здесь, рядом, я привязал его к дереву! Идемте, я покажу вам предателя!

Зарлык и бии последовали за Ерназаром.

Фазыл находился в полуобморочном состоянии. Ерназар слегка ослабил веревку. Фазыл уперся ногами в землю, попытался выпрямиться. Вдалеке раздался стук копыт; ближе, ближе, совсем близко.

Из зарослей высунул голову Маулен-желтый; опасаясь, как бы ему не намяли бока, он стал оправдываться, лепетать, что оказался здесь случайно, ищет корову, которая отбилась от стада. Люди отвернулись от него.

Среди биев Фазыл обнаружил своих сторонников; его запекшиеся губы задвигались, он пытался улыбнуться, но вместо улыбки на лице его появилась болезненная гримаса.

— Отвечай, Фазыл, где «Клятва шестидесяти биев»? — выступил вперед Зарлык.

— А тебе какое дело? — с вызовом, гордо поднял голову Фазыл.

— Не смей обращаться на «ты» к великому хану Каракалпакского ханства! — оборвал его Ерназар.

Фазыл заскрежетал зубами:

— Тьфу на тебя, проклятый Алакоз! Недаром говорят, что твоя мать произвела тебя на свет от изменника Айдоса! Ты в него пошел! Бии, не ослышался ли я? Неужели правда, что вы отдали судьбу народа в руки этому чужаку? Брат мой, Ерназар-кенегес, — обратился он с мольбой к Ерназару-младшему, — весь народ видел в тебе источник разума и своего будущего благополучия! Как же так, что толкнуло…

— Хватит разглагольствовать, отвечай, где «Клятва»? — напустился на него Ерназар-младший.

— Бросил в огонь! Сгорела ваша бумажка! — язвительно ответил Фазыл. — Нечего обманывать народ! В Хорезме должен быть один хан, лишь один! Вы толкаете наш народ к гибели!

Сзади стал проталкиваться Маулен. Он наконец понял, что здесь происходит.

— Люди, это очень плохой человек! — Он ткнул пальцем в Фазыла. — Когда мы собрали средства, чтобы вызволить Ерназара из зиндана, он отдал деньги главному визирю со словами: «Эти деньги народ посылает вам, чтобы вы освободили его от Алакоза… Убейте его!»

— Ничтожество — вот кто ты есть, Маулен! Я чуял, что ты навозный жук! Который любит играть мячиками из навоза!.. Которые сам скатывает из дерьма! — Фазыл скрипел зубами, дергался. — Теперь убедился — ты не один такой! Все каракалпакские бии зарылись в навоз! Ничего не видят…

— Не смей оскорблять отцов народа! — разгорячился Генжемурат и сделал шаг к дереву.

— Мамыт, Саипназар, где вы, почему молчите! — шарил глазами Фазыл по толпе.

— Маулен сказал правду! — раздался из задних рядов голос Мамыта.

Зарлык обратился к биям:

— Мне очень тяжело, что первый мой приказ вы-нужден быть таким жестоким! Иного выхода нет. Я приговариваю Фазыл-бия к смертной казни. За предательство интересов народа и страны, за осквернение наших высоких целей. Повесить его! Ерназар, Генжемурат, Ерназар-младший — выполняйте!

Саипназар, смертельно напуганный тем, что Фазыл перед казнью выдаст его, зашептал на ухо Ерназару:

— Негодяй заслуживает кары немедленно! Алакоз и Ерназар-младший обменялись взглядами,

приблизились к Фазылу.

— Приговор хана — это приговор бога! — воскликнул Алакоз. Он развязал веревку и на одном ее конце сделал петлю. — Говори свое последнее слово!

— Меня не устрашишь смертью! А ты, Алакоз, прежде чем накидывать петлю на мою шею, подумай о своей! Бии, вы допускаете насилие и беззаконие! Казнь над любым из каракалпакских биев дозволяется только с ведома, только по приказу великого хивинского хана! Освободите меня, хватит играть моей головой! Моей жизнью! — Откуда только брались у Фазыла силы…

Младший Ерназар и Генжемурат ухватились за конец веревки, переброшенной через кривую ветку туран-гиля, потянули. Фазыл пытался ослабить руками петлю:

— Дураки, глупцы безмозглые, хивинский хан всех вас из-за меня перевеша-ша-шае…

Вернулись в шалаш, сели, помолчали.