Непонятные

— Прощай, моя единственная отрада, прощай, мой шынкобыз! Отправляйся первым!.. — то ли пропел, то ли простонал голос; раздался всплеск воды. — Боже, почему я сирота? Зачем я полюбила джигита знатного и женатого? Почему ты обрек меня на любовь, которая мне дороже жизни? Он, мой любимый, никогда о ней не узнает, а если и узнает, что с того? В этом мире люди не сострадают друг другу, не умеют ценить любовь и дорожить теми, кто преданно любит! Ты несправедлив и жесток, о боже! Одним ты даруешь смех, другим посылаешь слезы!.. Мне не жаль покидать этот мрачный мир! Прощай, палван!

Ерназар как зачарованный внимал этим причитаниям. Они прекратились, сильный всплеск воды нарушил завороженную тишину. Ерназар подбежал к реке. По ее глади расходились круги; вот мелькнула рука, исчезла, опять мелькнула. Ерназар бросился в воду, поплыл, нырнул, схватил за косы.

Бесчувственная, в мокром платье, которое точно впивалось в нее, лежала на песке девушка. Ее колотила дрожь. Ерназар, сам мокрый и продрогший, испугался, как бы девушка не застудилась. Он снял с коня попону, склонился к девушке и, стуча от холода зубами, раздел ее трясущимися руками. Ериазар обомлел — такой красоты он еще не видывал: белое, точеное тело; груди — как две перевернутые пиалы; соски что спелые джидинки; тонкая талия, стройные полные ноги… У него закружилась голова. Он не отрывал глаз от девушки, чтобы навсегда ее запомнить. В нем пробудилось острое, до блаженной, пронзительной боли желание, какого он, казалось, не испытывал ни разу в жизни. Ерназар начал гладить эти бедра, эти ноги, соблазнительнее и манящее которых не было ничего на свете. В сладком головокружении коснулся он губами девичьей груди, прильнул к губам, к шее. Каждая жилка, каждая кровинка затрепетала, ожила в нем, требуя, жадно требуя насыщения. Его поцелуи, его руки звали, призывали эту прекрасную плоть пробудиться, откликнуться на его зов. Девушка открыла глаза, испугалась:

— Боже, где я? Что со мной? Где мое платье? — Руки ее потянулись к груди, пытаясь ее прикрыть.

— Как ты красива! — задохнулся Ерназар. Скрипнув зубами, он завернул девушку в попону;

дрожа от страсти, хотел и никак не мог успокоиться. В сторонке выжал и вновь надел свою одежду. Девушка не отводила от него огромных глаз, в которых заблестели искринки жизни.

— Ага-бий, зачем ты спас меня? — вдруг горько упрекнула она.

Ерназар вместо ответа вскочил на коня; вскоре он вернулся с охапкой сушняка и разжег костер. Он просушил платье девушки, но ей не отдал. Она, не смея попросить одежду, еще плотнее закуталась в попону.

— Ага-бий, зачем ты помешал мне умереть? — укоряла она опять и опять с болью и тоской в голосе.

— Река близко, можешь снова прыгнуть, — усмехнулся Ерназар.

Девушка тоже улыбнулась — сначала робко, одними уголками рта, потом смелее и смелее… Мир посветлел для Ерназара, будто из-за черных туч показалась полная луна.

— Кто твой отец?

— Дослан! — Голос у девушки был мелодичный, чистый.

— Постой, постой… Это твоя мать после кончины мужа пришла к нам с Тенелом на руках? Значит, ты Гулзиба, да?

— Да. Откуда тебе об этом известно?

— Я много чего знаю. Ты из семьи потомственных бийских аткосшы — стремянных!

— Почему же тогда вы не принимаете в свой «ага-бий» моего брата?

— Потому, что у него молоко еще на губах не обсохло! А теперь признайся мне, Гулзиба, почему ты решила умереть?

— Признаться? — Девушка покраснела, зажмурилась.

— Конечно!

— Разве в этом признаются кому-нибудь?

— Мне можно! Я все сохраню в тайне.

— О аллах! Ну и что из того?.. Так почему же?

— Не могу сказать!

Тебе что-то мешает соединить судьбу с любимым?

— Я была у гадалки. Она мне предсказала, что я испытаю много-много трудностей и бед, будут у меня разные приключения… Потом умрет один наш недруг, только после этого сможем мы пожениться!

— Если ты веришь этим бредням, почему же ты хотела умереть? Человек является на свет божий не для того, чтобы исчезнуть без следа.

— Ерназар-ага, разве вы забыли, что человек рождается для того, чтобы умереть?

— Эх, Гулзиба, человек никому не может отомстить своей смертью! — Он осторожно взял в ладони ее косы, погладил их — они были тугие и податливые.

— И любовь бывает врагом для человека! Я и решила избавиться от своего врага, погибнуть с ним вместе. А вы, Ерназар-ага, вы знаете, что такое любовь? Сначала вы полюбили жену или она вас?

Вопрос Гулзибы заставил его задуматься: в самом деле, что такое любовь и как она к нему пришла? Пришла ли?..

— Я был молод; мать велела жениться, я и женился, — не стал Ерназар лукавить.

— У меня никого нет, кроме Тенела.

— Хорошо хоть, есть брат…

Гулзиба потянулась за платьем, попона соскользнула, обнажила ее. Ерназар не смог, не стал сдерживать себя…

* * *

В сумерках они сели на коня. Гулзиба испытывала ломоту в теле; каждый шаг коня отзывался в ней болью, но она, стиснув зубы, терпела, потому что уже понимала: эта боль от него, ее любимого. Ерназар прислушивался к себе, к тому новому, что возникло в нем.