Непонятый предвозвеститель Пушкин как основоположник русского национального политического миросозерцания

Эту мысль Достоевского и положил С. Франк в основу своей работы: «Пушкин как политический мыслитель». «Теперь нам совершенно очевидно, — пишет С. Франк, — что Пушкин, с первых же шагов своего творчества приобретший славу первого, несравненного, величайшего русского поэта (приговор Жуковского, представившего ему в 1824 году «первое место на Русском Парнасе», никем не был оспорен и остается в силе до появления нового Пушкина), оставался в течение всего XIX века недооцененным в русском общественном сознании. Он оказал, правда, огромное влияние на русскую литературу, но не оказал почти никакого влияния на историю русской мысли, русской духовной культуры. В XIX веке и, в общем, до наших дней русская мысль, русская духовная культура шли по иным, не— пушкинским путям. Писаревское отрицание Пушкина — не как поэта, а вместе со всякой истинной поэзией, следовательно, отрицание пушкинского духовного типа — было лишь самым ярким, непосредственно бросавшимся в глаза, эпизодом гораздо более распространенного, типичного для всего русского умонастроения второй половины XIX века отрицательного, пренебрежительного или равнодушного отношения к духовному облику Пушкинского гения. В других, недавно опубликованных нами работах о Пушкине, нам приходилось уже настойчиво возобновлять призывы Мережковского («Вечные спутники», 1897), вникнуть в доселе непонятое и недооцененное духовное содержание пушкинского творчества. Задача заключается в том, чтобы перестать, наконец, смотреть на Пушкина, как на «чистого» поэта в банальном смысле этого слова, т. е. как на поэта, чарующего нас «сладкими звуками» и прекрасными образами, но не говорящего нам ничего духовно особенно значительного и ценного, и научиться усматривать и в самой поэзии Пушкина, и за ее пределами (в прозаических работах и набросках Пушкина, в его письмах и достоверно дошедших до нас устных высказываниях) таящееся в них огромное, оригинальное и неоцененное, духовное содержание».

«…Пиэтет к Пушкину во всяком случае требует от нас беспристрастного внимания и к его политическим идеям, хотя бы в порядке чисто исторического познания. И для всякого, кто в таком умонастроении приступит к изучению политических идей Пушкина, станет бесспорным то, что для остальных может показаться нелепым парадоксом: величайший русский поэт был также совершенно оригинальным и, можно смело сказать, величайшим русским политическим мыслителем XIX-го века…»

III

«Нужно помнить, — пишет Н. Бердяев в «Русской Идее», что пробуждение русского сознания и русской мысли было восстанием против Императорской России…» Эта формулировка Бердяева неверна, как и большинство его других формулировок о путях исторического развития России.

Представители русской национальной мысли, как Карамзин, как Пушкин выступали против политических принципов, навязанных Петром I русской Империи, а не против Императорской России.

Против Императорской России выступали только предтечи русской интеллигенции и русская интеллигенция.

«Общим фундаментом политического мировоззрения Пушкина, — указывает С. Франк, — было национально-патриотическое умонастроение, оформленное как государственное сознание. Этим был обусловлен прежде всего его страстный постоянный интерес к внешне— политической судьбе России. В этом отношении Пушкин представляет в истории русской политической мысли совершенный уникум среди независимых и оппозиционно настроенных русских писателей XIX века.

Пушкин был одним из немногих людей, который остался в этом смысле верен идеалам своей первой юности — идеалам поколения, в начале жизни пережившего патриотическое возбуждение 1812-15 годов.

Большинство сверстников Пушкина к концу 20-х и в конце 30-х годов утратило это государственно-патриотическое сознание — отчасти в силу властвовавшего над русскими умами в течение всего XIX века инстинктивного ощущения непоколебимой государственной прочности России, отчасти по свойственному уже тогда русской интеллигенции сентиментальному космополитизму и государственному безмыслию».

Духовная эволюция Пушкина, это путь преодоления европейских политических идей и масонства, которые являются одним из главных источников наших исторических бед.

«От разочарованного безверия к вере и молитве; от революционного бунтарства — к свободной лояльности и мудрой государственности; от мечтательного поклонения свободе — к органическому консерватизму; от юношеского многолюбия — к культу семейного очага. История его личного развития раскрывается перед нами, как постановка и разрешение основных проблем всероссийского духовного бытия и русской судьбы».

Своеобразное политическое мировоззрение Пушкина в котором оригинально сочеталась любовь к национальной традиции, к непрерывности общественного развития, отвращения к бунтарству, революции и власти толпы органически связывалось с любовью к свободе личности. Все это результат углубленного изучения русской истории и истории запада.