Непорочная грешница

— Понятно. А куда ты направишься отсюда?

— Назад к нему. — Голос ее прозвучал на удивление тихо. Каркающий смех старой леди снова огласил своды часовни, под которыми из уважения к святому месту отродясь не смеялись.

— Ну, так отправляйся к нему, не мешкая. Раздвинь перед ним ноги и заставь его позабыть обо всем на свете, кроме довольствия, до которых он, как я погляжу, большой охотник.

Затем смех старухи прекратился так же неожиданно, как и начался. Она ухватила своими костлявыми пальцами Линни за подбородок и посмотрела на нее в упор.

— Предоставь ему все, что он ни попросит, Линни. Но не забывай о нашем плане. Докажи, что ты не какая-нибудь пустышка, как мы все привыкли думать, что чего-то стоишь в этой жизни. Прояви себя с лучшей стороны перед своей семьей.

Старуха отпустила Линни на свободу и тяжело оперлась на клюку.

— Отправляйся к этому человеку и попытайся убедить его, что ты душой и телом принадлежишь ему, и только ему. Но не забывай при этом, кто ты есть на самом деле.

Линни не заставила себя упрашивать. На ослабевших ногах она двинулась к выходу из часовни и остановилась в дверях, чтобы определить, куда же ей идти. Муж ожидал ее в спальне, и ей следовало отправляться туда — хотя бы из одного чувства долга перед семьей. Но ей так хотелось побыть одной, наедине со своими мыслями, и обдумать как следует, все драматические изменения, которые произошли а последние дни в ее жизни.

Перед ней открывался ход во внутренний дворик, откуда другая лестница вела на стену, туда, где можно было прогуляться между каменными зубцами, не привлекая к себе внимания. Если подняться на стену и подставить лицо ветру, то южно обрести спокойствие — без него ничего толком не придумаешь.

Во дворике кипела привычная размеренная жизнь. Казалось, захват замка де ла Мансе ничего не изменил в ней. Три рыцаря упражнялись в пешем бою на мечах в дальнем углу, для того предназначенном. Двое подростков тащили в кухню тяжелую корзину. Собака бешено лаяла на унылого, понурого пони, влекшего за собой повозку, нагруженную провиантом. Погонщик, в свою очередь, орал на собаку и угрожающе пощелкивал кнутом. Обычная будничная сцена, но сегодня она казалась Линни какой-то нереальной.

Она выскользнула во двор и направилась к лестнице, выходившей на крепостную стену, стараясь не привлекать к себе внимания. Будь Линни в собственном одеянии, это не составило бы труда. Но в роскошном шелковом платье Беатрис, в котором она венчалась, это было непросто. Все же ей удалось беспрепятственно пересечь двор, но, когда Линни подошла к стене, во дворике стихли все разговоры и взгляды слуг и людей Экстона устремились к ней.

Господи, неужели ей не удастся больше бывать в одиночестве? Надо сказать, что и прежде такие минуты выпадали ей не слишком часто, но теперь… Теперь за ней будут следить постоянно, а это куда хуже обыкновенного человеческого невнимания.

Линни обнаружила уединенное местечко на стыке южной и западной стен, образовывавших бастион с амбразурой — защищенное со всех сторон укрытие, в котором могло поместиться разом не более двух человек. Она присела на край каменной кладки и, обхватив руками колени, устремила взор на зеленый простор, граничивший где-то на юге с морем.

Кругом, сколько хватало глаз, простирались возделанный поля и густые дубравы, а над ее головой нависали низкие тяжелые облака. Перед Линни лежал огромный неведомый ей мир. Тем не менее, эти широкие просторы не пугали ее, а казались куда более безопасными, нежели замкнутый мирок, в котором она сейчас обитала.

Линни закрыла глаза и опустила голову на колени. Хоть плакать она не собиралась, слезы сами нашли дорогу и заструились у нее по щекам. Как же быть ей дальше? Как жить? Ответ был очевиден. Она должна продолжать играть в новую на себя роль и дожидаться возвращения настоящей Беатрис.

Да, но в состоянии ли она это делать? Особенно сейчас когда Экстон де ла Мансе выпустил на волю демона ее чувственности. Как ей жить дальше, когда проклятые цепочки каждую минуту напоминали ей о том, что он проделывал с нею в спальне? Даже сейчас она чувствовала прикосновение металла и рубинов, хотя сидела неподвижно, слившись в одно целое с каменной стеной бастиона.

Но стоило ей шевельнуться, как цепочки приходили движение и…

Линни вскрикнула и подняла голову. Это был не сон — перед ней стоял Экстон де ла Мансе собственной персоной и касался рукой того самого места, куда не так давно прилаживал свои подарки.

Их взгляды встретились, и Линни поняла, что он собирается овладеть ею прямо здесь, в тесном пространстве бастиона, не откладывая дела ни на минуту.

Сердце с силой забилось у нее в груди, поскольку страх, стыд и желание разом предъявили на нее свои права. И что самое худшее, верх стало одерживать желание…

Экстон не отрываясь смотрел на порозовевшее, немного отрешенное лицо своей жены. Ее глаза были наполнены страхом, но одновременно в них отражались сжигавшие ее чувства. Рот был приоткрыт, и из уст вырывалось неровное, возбужденное дыхание.

Все было точно так же, как прошлой ночью, когда он возлежал рядом с ней.