Читаем Непорочное зачатие полностью

Она. Я ему: "Здорово, бледный рябчик, Пушкин самогонный, чай, ты свой памятник обсираешь - это тебе не с дерева пальмы, с памятника-то слезать, посрать, сука. Ни хуя не частный памятник - в семнадцатом году национализирован, сука, народом, блядь. А на народ свой национализированный даже Иоська с Берией при народе-то срать береглись, сука, Матросов ты, блядь, камикадзе". А он мне: "Не учи отца пизду штопорить, вчерась жинке Верке мочевой пузырь локтем проверил, закочурилась ведьма, на кухне холодная вонючая лежит с венами консервной банкой крышкой шпротами покромсатыми - и ни хуя, три дня с половиною уже не воскресает! Ну не могу же я, друг, на этой кухоньке хоть и за ее царство ежкино водочкою чаюшничать да шпротами прошлогодними с этой банки закусывать! В холодильник в "Юрюзань", даже если покрошить по кусочкам, все равно не влезает". В мой огород бульник, блядь, закидывает. "Понимаешь, друг, не будет, - говорит, - рублишка до завтра, усрусь - верну, на хуй, друг". "Ты, бля, - говорю, - рябчик, лох, у Пушкина еще с Володькой-Сережкой, сбадяж рублишко до того свету камнестического - к жинке, на хуй". Да, блядь, Володька из гроба поднялся, пошарил в штанах, рублишко подкинул. Сержу Дункан воскресить надо, заебала его Дункан на том свете в доску, на хуй. Со всеми бывшими блядьми есенинскими союзный договор подписала, валюты никому не дает, а газ, на хуй, под свои чертовские котлы только на сожжение под кабачек отпускает. Температура, говорит там, на хуй, ебанет так ебанет - вся Европа с Америкой пиздой накроется. Не, у Сережки есть рублишки, только он их, на хуй, на валютку меняет. А у меня хуй в кармане когда валюта ночевала. А Пушкин барским жестом - разрешаю тебе открыть сортир округ мене валютненький - лавы честняцким трудиком нажить, памятник у государства мне обратно в частную собственность выкупить. С Сережкой, на хуй, на рублишки бумагу нарезанную, если ты еще мудак, поменяешься. Ща первую пробу говна и отсираю, на хуй, для закладки фундамента. Не, ну я Пушкина прошу подтвердить слова для резюме, на хуй. А Пушкин немотствует задумчиво. "Что-то, - говорю, в сортир луканулись делишки твои, повязли ласты, на хуй, белый негр генерал в обете молчания, на хуй, Пушкин, вечного. Но телеграммку от Пушкина масленка, пульку свинечную в гондона Дантеса усатого ненашенского получите срочную на предъявителя, на хуй, за всех, сука, девочек, гондонами попорченных". Ну и хрясь ему левой ступней свинечной по челюстяге, как шлагбаумом - инвалидом одиноким, сука. Он на корячки - трупом, гад. Но смотрю, каракатица, через пару секунд опять шевелится. "Ну тогда и распишитесь за телеграммку, сука, на хуй!!!" Беру за сопатку этого живчика и в его же дерьмо будкой раз десять с нажимчиком макаю, блядь, сука!"

Он. Вооо!!! Умеешь, когда хочешь!

Она. И по затылку еще как прихлобучу, блядь, каблуком керзушным печатным он, бля, и замер в своей телеграмме печатью сургучной вечной.

Он. По стойке "смирно" народ стоял. Гладиатором, Высоцким после Гамлета выходил из толпы народной. Богом причастившийся, Христом воскресшим на небо блаженным свеженьким отчаливал, сука, Маратом - с хуем в чужой жопе в монументе граненом, на века, сука, будущие, на хуй, мне обосравшиеся, застывшим.

Она. В твоей жопе, с твоим хуем и я бы не прочь в монументе застыть, падла-невестушка! (Обнимает его.)

Он (нервически отстраняется). Тебя, блатнячка, специально заслали в Париж меня вычислить и шпокнуть, на хуй. Завязать вору не даете, шакалы!!! Ни хуя, голощелка, у тебя такой подвиг с паханом не зажарится, на хуй!!! (Бьет "кондо" по кровати.) До скоченения отметелю, сука! А потом мертвую ебать в жопу буду. Хуй у тебя свой оторву и оторванным хуем жопельник закобелю, сука!

Она. Не стоит хуй оторванный - что ты такую хуйню пиздишь, педрила! (Бьет его по почкам.)

Он. Ух ты и... Ух ты и... Это называется родная сестренка в Парижик по приглашению за шмотками приехала - братишку родненького за серебренники, рыжье, сука, грохнуть, с гебешниками церковными партейными сблатовалась, дешевка.

Она. Да на хуй мне ваньки твои, вертухаи, сьебались - здоровье на вас переводить, гумозников.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Опасный метод
Опасный метод

Кристофер Хэмптон уже в восемнадцать лет заработал репутацию юного гения, написав пьесу, ставшую хитом лондонского Уэст-Энда. На его счету большое количество собственных пьес, а также переводы и адаптация таких классических шедевров, как «Дядя Ваня» Чехова, «Гедда Габлер» Ибсена и «Дон Жуан» Мольера. Его пьеса «Опасные связи» по роману Шодерло де Лакло была сыграна в Уэст-Энде более двух тысяч раз, а за экранизацию «Опасных связей» в постановке Стивена Фрирза он получил «Оскара» в номинации «Лучший адаптированный сценарий». В той же категории он номинировался на «Оскара» за сценарий «Искупления» по роману Иэна Макьюэна. Известен Хэмптон и как кинорежиссер — его постановка «Мечтая об Аргентине» номинировалась на «Золотого льва» на Венецианском кинофестивале, а «Каррингтон» получил специальный приз жюри Каннского кинофестиваля.В данной книге представлены две пьесы Хэмптона, получившие одинаково громкие киновоплощения: «Лечение словом» о зарождении психоанализа, по которой Дэвид Кроненберг поставил в 2011 году фильм «Опасный метод» (роль Зигмунда Фрейда исполнил Вигго Мортснсен, Карла Густава Юнга — Мортон Фассбендер, Сабины Шпильрейн — Кира Найтли, Отто Гросса — Венсан Кассель), и «Полное затмение» о скандальной истории взаимоотношений двух выдающихся французских поэтов Поля Верлена и Артюра Рембо (одноименный фильм Агнешки Холланд 1995 года, в роли Рембо снялся Леонардо Ди Каприо).Впервые на русском.

Елена Александровна Помазуева , Елена Помазуева , Кристофер Хэмптон

Драматургия / Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Любовно-фантастические романы / Романы / Стихи и поэзия