Непосланный посланник

– Не узнал, что ли? – судя по его широкой улыбке, он-то меня явно узнал. – Дядя Гриша. Бати твоего брат. Вот таким крохой тебя на руках качал… Смотрю, все молчишь. Ну ничего. А смачно ты его приложил, – вдруг он подмигнул мне. – Миронин до сих пор аж отдышаться не может. А он ведь в драке-то очень непрост, очень… Батька, поди, учил?

Я кивнул, а что еще нужно было сделать. Каждая новая встреча, каждое новое слово позволяли мне все лучше и лучше врасти в этом времени и, кто знает, возможно, остаться здесь.

– Баб Маня, здравствуй, – из-за двери показалась бабуля с вытянувшимся от удивления лицом. – Как здоровьичко? Ничего? Да не беспокойся ты. Все хорошо. Ничего твой не набедокурил… Наоборот, молодец он у тебя. Хулигана задержал. Герой, как и батя его… Вы сейчас домой, поди? Может, подброшу вас до станции? С ветерком.

Ну и кто откажется от предложения не плестись по жаре несколько километров до железнодорожной станции, а пролететь это расстояние за несколько минут на машине. Словом, уже через час мы – бабуля и я с Настей, спокойно посапывающей у меня на руках, – сидели в купе поезда, куда нас без всяких вопросов пристроил какой-то знакомец бабули.

Глава 3. Кто виноват и что делать?

Интерлюдия 2

Смоленская область г. Вязьма

Лютовская больница

Лида, та самая медсестра с веснушками, что дежурила сегодня, еще долго провожала взглядом тарахтевший автомобиль, увозивший на вокзал их необычного пациента. Естественно, девушка никому и никогда бы не призналась, что ее любопытство было связано не только со странным поведением этого парнишки, но и с ним самим.

«Как он налетел на этого противного хулигана! Раз, два, и тот уже лежит в пыли!» Украдкой вздохнула она, вспоминая увиденную драку их пациента и замучившего всех урки. «И как это у него ловко получилось… А наши все подходить к нему даже боялись».

Колченогий автомобиль с высокой складной крышей исчез за поворотом, а девушке уже давно пора было идти на рабочее место, но ее все никак не отпускали мысли о симпатичном парнишке. «Только странный он какой-то. Смотрел на все так, словно в первый раз все это видит… А как увидел наш стеклянный шприц для уколов, даже расхохотался. Хм, какую-то кавказскую пленницу вспомнил. Что за кавказская пленница? Никогда об этом не слышала».

Брови ее вдруг нахмурились, а лобик прорезали глубокие морщины. Ей вдруг подумалось, что это он над ней смеялся. Правда, решительно мотнув головой, тут же она отогнала эту так некстати скользнувшую мысль. «Нет, он не такой. А все же интересно, что эта за кавказская пленница?.. Потом он еще что необычное говорил, когда только очнулся. Как уж он там сказал-то? Какого-то Путина упоминал, про национальные проекты, кажется, что-то говорил… Это про какого Путина? Про сторожа нашего, что ли? А при чем тут он?»

Интерлюдия 3

Смоленская область

Несколько раз смачно плюнув на вытащенный из кармана форменной тужурки платок, Порфирий Григорьевич, проводник поезда Москва – Минск, начал натирать бронзовую ручку одного из купе.

– Эх… – снова и снова он пытался вычистить замызганную тысячами прикосновений бронзу. – Грязь, одна грязь. Совсем все не то… А как ведь было…

Он еще помнил железную дорогу в те времена, когда в купейных вагонах путешествовали лишь важные одетые с иголочки господа, сверкающие аксельбантами офицеры, источающие вокруг себя нежный аромат парфюма дамы.

– Все было чинно, благородно, – продолжал бормотать проводник. – И, главное, все разговоры вежливые, с обхожденьицем… Эх, и здрасте вам, и пожалуйте, и милости просим. А кто и рублем тебя пожалует, а может, и пятью. Это если какой господин перед дамой себя показать хочет… Эх, а щас, голытьба одна! Тьфу ты господи!

Так разговаривая сам с собой, он и не заметил, как дверь в дальнем купе открылась и оттуда вышел невысокий паренек лет пятнадцати – шестнадцати, в простых темных штанах и сатиновой рубахе. Он медленно прошел по коридору, пристально разглядывая широкие окна, массивные двери с большими бронзовыми заклепками по периметру.

– Здравствуйте, – от вдруг раздавшегося прямо над ухом голоса проводник мгновенно прекратил бормотание и с кряхтением выпрямился. – Не оттирается? «Комет» вроде помогает… Чайку бы мне.

Порфирий Григорьевич пока прятал платок, с подозрением рассматривал подошедшего паренька. Уж больно он напоминал ему ту самую голытьбу, о которой он только что вспоминал. «И чего он гутарит? Комет какой-то… А вроде и не хулиган. Одежонка, конечно, простовата, но чистая, опрятная. Да и бражкой от него не прет, как от некоторых…»

– Чаю надо? Хорошо, сейчас плеснем чайку, – пробухтел он в бороду, все-таки признавая за мальцом право войти в когорту более или менее нормальных пассажиров своего вагона. – Пошли.

Они прошли по коридору до самого конца вагона, где и располагалась каморка проводника. Порфирий Григорьевич вытащил один из стаканов с громадным подстаканником, украшенным еще старорежимным орлом, и плеснул туда кипятку.