Непослушная послушница, или Я - жена демона?!

Но сейчас, когда мы вступили в самое сердце земель Сазентана, пришлось снизить темп. Нам нужна была информация и поддержка с выходом на продажных чиновников этой провинции, получившей название Долина белых лилий. Они цвели сейчас, и этим одуряющим запахом пропиталось все вокруг. Даже грязные шлюхи, уличные псы и лужи во дворах благоухали изысканным ароматом, нежным, как кожа моего драгоценного цветка, тоже белая и тонкая.

Отцу Иви пророчили в этом году небывало богатый урожай, ведь вся долина раскрыла хрупкие лепестки, в то время как в последние десять лет это место не могло похвастаться и сотней цветов. Из-за этого земли оказались наводнены рабочими, которые съезжались сюда целыми семьями — в надежде хорошенько подзаработать. Среди них затерялись и мы, внешне такие же оборванцы, любители быстрой наживы, не чурающиеся выпить и побуянить.

С утра все приезжие продирали глаза и, проклиная жизнь, садились в скрипучие повозки, такие же едва живые, как и люди. Чахлые лошаденки свозили их к долине, где и начиналась работа под изнуряющим солнцепеком. До сих пор не понимаю, как они умудряются весь день, имея лишь пару коротких передышек, стоять внаклонку и осторожно, чтобы не повредить хрупкие цветы, собирать драгоценную пыльцу с тычинок.

Вечером надсмотрщики взвешивают ее у каждого из тех, кто уже едва стоит на ногах, умирая от боли в спине, и выплачивают зарплату — жалкие гроши, большинство которых тем же вечером осядет в тавернах наподобие той, где мы томились сейчас. Наполнятся карманы торгашей, шлюх и ворья, которого вокруг немерено развелось. Ведь оно, как мухи на известный продукт, слетаются туда, где можно урвать свой кусок.

Хотя настоящие воры сидят в теплых домах, обходя дурные заведения стороной. Они верой и правдой служат главному местному гаду — по совместительству моему тестю. В его карманы стекается золото, наполняя опустевшую за последние годы казну.

Большая часть этих денег, пропитанных потом и кровью, пойдет на подпитку войны с демонами и принесет еще больше крови, боли и страданий. Но люди вокруг рады. Им дали врага, теперь есть, кого ненавидеть и обвинять во всем. Можно продолжать жить по горло в нечистотах, выцарапывая каждый день у жестокой судьбы и ничего не желая видеть и понимать.

Им не нужна правда. Они хотят, чтобы нашелся виноватый. Тот, на кого спустят собак и повесят все мыслимые и немыслимые грехи. Тогда в их существовании появится хоть какая-то суть — со вкусом злобы, уныния и слабой надеждой на то, что хотя бы после смерти иной мир будет более благосклонен к тем, кто натерпелся в этом.

Говорят, что нынешнее благоденствие в виде небывало богатого урожая, с которого обычные люди не получат ни гроша, это возмещение от Богини за долгие годы нищеты и лишений. А я начинаю подозревать, что дело совсем в другом.

Я чувствую ее повсюду — магию Темных. Она витает в воздухе, с любопытством заглядывает из-за спины в карты игроков, просаживающих вечерами то, что они с таким трудом заработали сегодня. Опутывает колыбели, и истошно вопящие от голода дети замолкают испуганно. Их родители засыпают с улыбкой, радуясь благословенной тишине. А наутро идут копать маленькую могилку.

Эта сила повсюду, ею пропитан благоухающий лилиями воздух. Я вижу оскалы Темных в кострах, которые везде жгут, будто пытаются отпугнуть то, что наступает. Кожей ощущаю, как Тьма сгущается вокруг — даже в те часы, когда полуденное солнце испепеляет драконью землю безжалостными лучами, будто надеется прокалить ее, избавив от заразы. Но она расползается — из каждой тени, трещины в земле, фундамента дома, злого взгляда и засохшей крови на лезвии, которое ночью отняло еще одну жизнь.

Порой мне кажется, что сумасшествие захватывает мой разум, еще немного, и он помутится навсегда. Тогда помогает только одно: я вспоминаю лицо моей послушницы. Нежный овал с упрямым подбородком, на котором ютится крошечная, едва заметная родинка. Глаза — ярко-голубые, как небо сразу после того, как отыграла свое каждодневное представление заря.

Пухлый ротик, созданный для поцелуев, такой сладко-свежий, дразнящим вкусом увлекающий в себя так властно, что невозможно оторваться. Прядку светлых волос — та, что у виска, все время выбивается из-за ушка, и моя юная женушка сердится, заправляя ее обратно. Аккуратный носик со слегка вздернутым кончиком. Все это наполняет меня силой. Сердце протаивает любовью. Это мой свет в этой Тьме, маяк, цель и смысл. Моя любимая девочка. И ее у меня никакие Темные не отнимут, черта с два!

— Явился, наконец-то, — буркнул Йорик, глядя на хлопнувшую дверь таверны.

От нее тенью отделился человек в плаще и зашагал к нам. Сел напротив, бросил быстрые взгляды по сторонам и надвинул капюшон еще сильнее на голову.

— Я сделал то, что вы просили, — шепнул, посмотрев на меня. — Она у них. Все подтвердилось.

Моя Иви! Сердце бешено толкнулось в грудную клетку, словно хотело вырваться на свободу и помчаться к нашей леди Тайгар. Совсем рядом! Как же я соскучился по тебе, любимая!

— Где ее держат?