Непосредственный человек

Забрав машину, я потащился в Аллегени-Уэллс позади фургона с логотипом питтсбургского телеканала. Когда я задал себе вопрос, какой сюжет мог заманить новостников из столь дальних мест на двухполосную асфальтную шоссейку, соединяющую Рэйлтон с Аллегени-Уэллс, полученный ответ меня не порадовал. И еще меньше я порадовался, добравшись до Аллегени-Уэллс и обнаружив там регулировщика, дирижирующего транспортом на перекрестке. Вместо того чтобы свернуть влево, к Имению I, я свернул вправо, проехал между наклонными столбами Имения II и дальше под деревьями по дороге, ведущей к дому Пола Рурка, где остановился и выключил зажигание. Вторая миссис Р. в пушистых тапочках, фланелевой ночнушке и зимнем пальто сидела в шезлонге на веранде и поедала сладкие хлопья из высокой коробки. Час еще ранний. Без двадцати восемь. Солнечно, воздух постепенно прогревался, но еще холодно.

— Можно подняться на борт? — крикнул я.

Она поглядела на меня сверху вниз.

— Ого! — тускло выговорила она. — Выходит, я знаю то, чего никто больше не знает.

Откуда-то изнутри дома раздался голос ее мужа:

— Отметь в календаре.

Я поднялся по ступенькам и устроился рядом с ней. На веранде два таких раскладных кресла, нам хватит, пока ее благоверный не вздумает присоединиться. Миссис Р. протянула мне коробку хлопьев, я зачерпнул горсть.

— «Хлопья с утра — ура!» — процитировал я рекламный лозунг тридцатилетней, что ли, давности. Скорее всего, эта женщина слышала его впервые. — Что вы такое знаете, чего никто не знает? — спросил я.

— Знает, где ты прячешься, — ответил ее муж, выходя через раздвижную стеклянную дверь. Он принес две чашки кофе, одну вручил мне. Вторая миссис Р. поглядела на мужа в надежде, что другая чашка предназначалась ей. Когда он отпил глоток, она встала и ушла в дом. Рурк уселся в освободившееся кресло. Волосы его были еще влажными и блестели после душа.

— Я знал, что в итоге ты перебежишь ко мне, — сказал он, закидывая ноги на перила. Не очень-то они ухаживали за своей верандой. Дерево пересохло, потрескалось. Две-три доски отошли, а на других угрожающе вспучились гвозди.

— Симпатичный пейзаж, — заметил я. — Нет листьев, все на виду.

Вообще-то деревья на этой стороне шоссе покрывались почками, по крайней мере, некоторые. Но на другой стороне листва уже загустела так, что отсюда едва можно было разглядеть промельки металла и стекла. Тем не менее было ясно, что вся петляющая между деревьями дорога занята автомобилями и фургонами, и, если я не ошибался, на вершине грузовика собирали мобильную спутниковую систему.

— Попробую угадать, — предложил я. — Убита еще одна утка.

— Ты пропустил интервью Лу Стейнмеца местным новостям. Он заявил, что личность злоумышленника им известна.

— Он так и сказал — «злоумышленник»?

Тут я вспомнил, что вторая миссис Р. не вернулась к нам с кофе. Я-то собирался уступить ей свое кресло. Рурк перехватил мой взгляд на раздвижную дверь.

— Не переживай за нее. Она курит свой утренний косячок.

— Шутишь?

— Она ходит обдолбанная с той самой минуты, как мы поженились.

— Ого.

Он кивнул:

— Мне пришлось завязать. Думаю, в этом причина моих отключек.

— Не знал, что ты смолишь.

— Не смолил бы — давно бы покалечил тебя бейсбольной битой.

— Значит, зря завязал, — сказал я.

Он фыркнул.

— Сделай одолжение, никому не говори, что побывал тут. Годами я клялся во всеуслышание, что если ты заявишься сюда, я сброшу тебя с веранды и полюбуюсь, как ты катишься до самого шоссе.

Я знал, какая роль отведена мне в этой драме. Я привстал и заглянул через перила, демонстрируя должное уважение к фантазиям Пола. Далеко пришлось бы лететь. Если сразу не шарахнешься головой в дерево, так и будешь лететь до самого шоссе.

— Вряд ли тебя это заинтересует, но сегодня утром мне звонил этот поц Герберт, — сообщил Рурк. — Профсоюз сумел раздобыть копию списка.

Я с минуту смотрел на Пола и только затем ответил:

— Мне показалось, ты мне поверил, когда я сказал, что списка нет.

— Не совсем так, — поправил он. — Ты сказал, что не составлял списка. Этому я поверил.

— А теперь ты говоришь, что список существует.

— По каждой кафедре.

— В том числе по английской?

— В том числе по английской.

Я обдумал его слова.

— Я тронут, преподобный, — сказал я, и это была чистая правда.

Теперь он долго смотрел на меня.

— Чем, бога ради?

— Прежде ты всегда твердил, что я лгу.

— Ты всегда лжешь.

— Но на этот раз ты мне поверил.

Он пожал плечами:

— Один-единственный раз.

Мы помолчали.

— Лучше назови мне имена. Я поеду к Джейкобу.

— Чертов Джейкоб.

Вообще-то, когда я упомянул Джейкоба, у меня тоже стало скверно на душе.

— Позвони Герберту, — устало предложил Рурк. — Пусть он тебе скажет. Или Тедди. Небось крошка-сплетник уже в курсе. К тому же трое из четырех были вполне предсказуемы.

— Илиона?

— Номер первый.

— Финни?

— Второй.

Я сделал глубокий вдох:

— Неужели Билли Квигли?

— Три из трех.

— И кто-то, кого я не сумею угадать?

Он пожал плечами, все так же присматриваясь ко мне:

— Может, ты угадаешь. Я не сумел.