Непостижимая концепция (антология)

– Вы не поняли… Вы так ничего и не поняли… Я убил десять человек. Я убил десять человек своими руками. Понимаете? Вот этими, – Терпилин протянул вперед руки ладонями вверх. Растопыренные пальцы дрожали. – Вы обязаны меня арестовать. По всем правилам и инструкциям – вы обязаны меня арестовать и доставить на базу для расследования… Я требую, в конце концов…

– Сумерки наступили, – сообщил Зеленый, посмотрев сквозь дверь наружу.

Воздух за стеклом двери стал лиловым, словно кто-то промыл в стакане воды кисточку, испачканную акварелью. Легкий, но отчетливый оттенок.

– Все, – прошептал Терпилин. – Они не вернутся… В сумерках даже беспилотники не летают…

– Они бы и не вернулись, – сказал Горяинов. – Будем устраиваться на ночлег. Нужно включить «молотки» по периметру. Разобрались, что к чему там?

– Леонид все восстановил. Сейчас на пульте ждет команды, – Дэн поправил ремень «дрели» на плече. – Что с этим делать будем?

– С этим? – переспросил Горяинов. – Ничего не будем. Он, в конце концов, хозяин станции…

– Может, пожрать организует хозяин? – спросил Джошуа.

– А ты сам займись, – приказал Горяинов. – Зеленый, передай Ленечке команду врубать периметр. Разрыв в ограждении – под контроль. Пусть сидит и пялится. Если что заметит – призрака, человека, голема…

– Неужели стрелять? – удивился Джошуа.

– С яростью и настойчивостью, – подтвердил Горяинов.

– Не может быть… – поцокал языком Джошуа.

– Разговоры прекратить, – Горяинов посмотрел на Зеленого, тот кивнул и ушел в сторону информационного центра.

– Ухожу, – сказал Джошуа. – Ужин через сорок минут. Если Дэн поможет…

– Дэн пройдется по станции и заблокирует слабые места. Выбитые окна, сорванные двери. Минируем, не стесняясь, но без фанатизма. Так?

– Само собой, – Дэн подхватил стоявшую возле стены упаковку зарядов. – Начинаем с входной двери. Прошу зрителей покинуть помещение.

– Вернемся в ваш кабинет? – спросил Горяинов администратора.

– Вы…

– Я, – подтвердил Горяинов. – Я должен ужаснуться тому, что вы убили десять человек? А наши любимые начальники должны по этому поводу вас вывезти отсюда? Чушь! Как-то вы плохо понимаете наше начальство…

– Я хочу отсюда улететь… – продолжал говорить Терпилин, глядя перед собой стеклянными глазами. – Я хочу улететь… Для меня это очень важно… Я убил десять человек для того, чтобы выжить и выбраться отсюда. И что – это все напрасно?

– Вы убили десять человек – это, наверняка, плохо. Я когда свою первую десятку оприходовал… – Горяинов задумался на мгновение, потом покачал головой. – Вру. Когда десятого убил, ничего не испытал. Все закончилось на третьем – все страдания и сомнения. Первого не прочувствовал совсем, убил и прошел мимо, удивился слегка, что ничего такого в душе не шевельнулось… Может, потому, что убить пришлось совсем уж ублюдка. Курьер с грузом синдина, мы его перехватили, он стал стрелять зачем-то, вот и пришлось… А второго – да, второго я переживал сильно. Думал вообще уйти… сбежать… Но психологи поработали, да и выбирали меня не просто так – с особо хрупкой психикой в нашу структуру не брали. К десятому я успокоился… И вы мне тут не врите, что каждого из десяти убитых вот так уж сильно вспоминаете. Не нужно!

– Каждого! – крикнул Терпилин. – Это ты такой деревянный, а я… Я их постоянно вижу. Иду по станции, а из двери выходит Феликс Царев… Из своей комнаты. Выходит, улыбается… Его я не убивал, его я хоронил там, за Линией, но он все равно приходит ко мне… А вот Крозе и Сорокин…

– Не Крозе и не Сорокин? – уточнил Горяинов.

Дэн закончил возиться у входной двери и ушел в лабораторный корпус. Не оглядываясь. Дэн человек простой, он не стал бы вести такие вот душевные разговоры с выжившими. Рубанул бы всю правду и оставил переваривать. Потом глянул бы на результат и подвел черту – пусть живет дальше или всадил бы пулю. Дэн человек простой. И, возможно, он прав. Но Горяинов не может иначе. Человеку нужно помочь.

– Нет… – сказал Терпилин. – Или – да… Их я, если вдуматься, убил дважды. Каждого… Мы остались втроем. Я и эти… Они пытались делать вид, что все нормально. Они люди… Они – люди? Нет, люди остались там, за Линией. Оба они остались за линией, не могли оттуда вернуться, никак не могли… Понимаешь, Клим?

– Нет.

Терпилин оглянулся на окно. Сумерки снаружи становились плотнее, лиловый цвет – насыщеннее. Будто кто-то вливал в воду краску. Воздух окрашивался неравномерно, струйки краски не сразу растворялись, плавали капельками, размазывались рваными ошметками, висли в воде клочками лиловой кисеи…

Терпилин резко отвернулся от окна, передернув плечами.

– Мы можем вернуться в мой кабинет? – спросил администратор глухо.

– Не нравится цвет?

– Я хочу и вернусь к себе – с вами или без вас.

– Хорошо, – сказал Горяинов.

За окном вдруг полыхнуло, ярко-пурпурный сгусток проплыл по двору, вынырнув из-за ангара и скрывшись за лабораторным корпусом.