Непостоянное сердце

— Где нет ни кровати, ни мебели, ни чашек с блюдцами. Будь благоразумна, Серена. Поехали, переночуешь в Уинтерсгилле, и если к утру не изменишь решения, мы с тобой вместе начнем приводить дом в порядок. — Внезапно Мари пришла в голову идея. — Кстати, если хочешь, можешь забрать из Уинтерсгилла кое-какую мебель для своего нового жилища. На чердаке груды всего — в том числе и твои вещи. Там есть и письменный стол, и деревянная кровать, и еще много такого, что могло бы тебе пригодиться.

— На чердаке?

Мари кивнула.

— Макс сложил там и вещи твоей матери. — Ее лицо омрачилось. — Я хотела их выбросить, но он сказал, что, возможно, ты когда-нибудь пожелаешь взять что-то из этих вещей.

— Вещи матери?

Мари пожала плечами.

— Драгоценности! Старинный ящик-секретер викторианской эпохи! Даже, кажется, сундук с одеждой.

— Он поступил бестактно. Не посчитался с твоими чувствами, заставив жить со всем этим хламом, напоминающим о другой женщине.

— Нет. Не бестактно. Думаю, ему просто необходим был какой-то кусочек прошлого, особенно после того, как ты уехала.

— И тебя это не задевало?

Мари резко рассмеялась.

— Конечно, задевало. В конце концов, я ведь женщина, не так ли? Но я любила его. Однако начни я ревновать его к умершей женщине и сбежавшей дочери, вряд ли мне удалось бы надолго удержать возле себя такого человека, как Макс, верно?

— В общем, ты не протестовала, да? Мирилась со всеми причудами отца, лишь бы только остаться с ним?

Мари с полминуты смотрела на нее не отвечая, затем сказала:

— Да. Именно так. Мне нужен был Макс. Только Макс. В нем заключался весь смысл моей жизни. И когда наконец-то я должна была получить то единственное, о чем я больше всего мечтала, — его фамилию, он… он умер.

Мари, чувствуя, что вот-вот разрыдается, сжала губы, и, сморгнув с глаз навернувшиеся слезы, сделала глубокий вдох, пытаясь вернуть себе самообладание.

— Его фамилию? Ты хочешь сказать?..

— Он сделал мне предложение. Был назначен день свадьбы. — Мари взглянула на часы: четыре. — О, давай-ка закругляться. Поехали домой. На сегодня с меня хватит.

— Ты сказала, вы назначили день свадьбы?

— Она должна была состояться в эти выходные, — ответила Мари. — Честно говоря, я бы не прочь как-то развеяться. Как ты смотришь на то, чтобы мы вместе прибрались в твоем новом жилище, покрасили там что-то, поскоблили, а?

— О, Мари…

— О, Мари, — сердито передразнила женщина Серену.

— Поехали.

Глава 24

Прошло три дня, прежде чем Серена позволила себе хотя бы помыслить о том, чтобы подняться на чердак в Уинтерсгилле.

Мари на протяжении этих трех дней единолично заправляла заводом, предоставив Серене возможность целиком посвятить себя обустройству маленького домика, восседавшего на склоне горы над рудником. Это была тяжелая и грязная работа, но Серена, мечтавшая о собственном жилье, трудилась с энтузиазмом.

К вечеру, правда, она настолько уставала, что даже не имела сил составить Мари компанию у телевизора в большом доме на вересковой пустоши. Она просто поднималась в отведенную ей комнату — свою бывшую комнату — и укладывалась спать, забываясь крепким, лишенным каких-либо видений сном, после которого наутро пробуждалась вновь свежей и бодрой.

Один раз звонила Вив, чтобы излить Мари свое раздражение и обиду на Серену, но той удалось утихомирить гнев сестры, объяснив, что поселиться на время в Уинтерсгилле девушку вынудили обстоятельства: ей требовалось перебрать одежду, которую она оставила в доме десять лет назад. Отчасти это было правдой. Серена, действительно, отыскала в своих старых вещах годные для носки предметы туалета, — главным образом, нижнее белье и ночную сорочку, — но этого, разумеется, было мало, и потому, прежде чем приняться за уборку в своем новом доме, она на полдня съездила в Мидлсбро, чтобы приобрести кое-что из одежды взамен сгоревшей во время взрыва, произошедшего в минувшее воскресенье.

— Ты уверена, что тебе стоит в одиночестве копаться в вещах матери? — спросила Мари в четверг утром, собираясь отправиться в Кейндейл.

— Ничего со мной не случится. Неужто я не смогу совладать с собой, увидев драгоценности и прочие безделушки?

— Как знать? — озабоченно промолвила Мари. — Там хранится твое прошлое, дорогая.

— Вот именно, Мари. Прошлое. А мне теперь следует думать о будущем.

— Ты говоришь прямо как Макс, — улыбнулась Мари. — Знаешь, а в тебе ведь много от него.

— Полагаю, это очень кстати, раз уж я согласилась взять на себя заботу о Кейндейле. — Серена, лукаво улыбнувшись, стала убирать со стола грязную посуду, оставшуюся после завтрака.

— Ты больше не испытываешь ненависти к Кейндейлу?

— Нет. — Серена, отвернувшись от раковины, тихо засмеялась. — Эй! Ну что ты так тревожишься, Мари? Чувствую, что я скоро срастусь с ним душой и телом.

— И тебя не пугает, что ты изо дня в день будешь видеть только завод, и днем, и после работы — в окно своего тесного убогого домика.

— Завод — это всего лишь здание. Я постепенно узнаю людей, и они мне нравятся. По-моему, я им тоже нравлюсь, хотя некоторые не хотят забывать те глупости, что я вытворяла.