Непотопляемая Атлантида (сборник)

Однако помимо хорошего художественного текста, волнующего рассказа о любви, которая сильнее смерти, это ещё и серьёзное научное исследование в художественной форме. Подробная «клиническая» картина страстной любви как изменённого стостояния психики воспроизведена буквально с медицинской точностью. Но здесь же поставлена и другая проблема, не менее сложная и интересная – сакральная тайна смерти, жизнь после смерти, возможность перехода (через специальные проходы – «кротовые норы») в иное пространство – «по ту сторону жизни». А это уже область фундаментальных наук.

Вторая книга под названием «На арфах ангелы играли » – триптих (содержит три романа: «На арфах ангелы играли», «Сердце крысы», «Круговерть». Каждый из названных романов также состоит из трёх частей. «Круговерть» включает отдельные «саги», названные именами главных героинь повествования, – Мария, Алеся и Василиса (бабушка, внучка и прабабка). Это книга о времени – в прямом и переносном смысле. Структура времени как категории теоретической физики, его цикличность, замкнутость, триединство (прошлое-настоящее-будущее), а также проблемы генетической памяти и возможность её изучения «в живую» – эти сугубо научные аспекты доминируют в ткани художественного текста. В романе «Сердце крысы», который можно смело назвать «медицинским» (дан строгий протокол прогрессивных научных методик и лабораторных опытов, которые и по сей день не утратили своей актуальности, – и это не просто исследования адаптации сердечной мышцы к стрессу, но и морально-этическая сторона этой проблемы) сущестуют два параллельных сюжета – люди и крысы, в «крысиной» параллели есть ещё и «вложенное» повествование – «Рассказы Пасюка». Их тоже три. В этих рассказах дано подробное исследовнаие жизни дикого мира природы – при соучастии человека, вне его, а также частный мир одной дикой особи. Параллели читатель проведёт сам. Это уже область биологии. И, наконец, роман о научной картине в мире звука и цвета, музыки, о жизни природы: животные и люди, их контакты, опять тайна смерти и возвращения, особое видение мира глазами талантливого требёнка, о возможной непротиворечивости религиозного и традиционно научного мировоззрения – «На арфах ангелы играли» также имеет три части, но их триединое сочленение уже более сложно. «Вложенное» повествование есть и здесь – «Сонина тетрадь», а вот третья часть присутствует не столь явно – она как бы проступает сквозь ткань основного повествования, и происходит это проступание с постепенным нарастанием. Финал романа – это и есть непосредственно третья часть в концентрированном выражении – и здесь уже действуют со всей очевидностью не люди, а силы природы, вступившие в творческий союз с самими музами. Эту книгу можно назвать книгой-метафорой, развернутыми метафорами являются и сами романы. Кольцевая структура книги и каждого романа в отдельности создаёт иллюзию полной замкнутости пространства-времени – этот образ замкнутой системы, вечного круга, по которому идёт жизнь, с ужасающей навязчивостью преследует, в той ли иной степени, всех героев триптиха, а для маленькой Алеси из романа «Круговерть» он становится просто навязчивым кошмаром – ей во что бы то ни стало надо выяснить, когда э т о началось и куда о н о движется. Она хочет понять как устроен мир на космологическом и космогоническом уровне.

Т.о. каждый из романов – это, в некотором роде, ещё и исследование различных положений философии экзистенциализма, подвергнутых испытанию реалиями жизни или порождением фантазии герое. Интересно решён образ будущего, ибо дети в романе – это и есть олицетворённый завтрашний день. Девочка Соника из романа «На арфах ангелы играли» – образ искусства будущего, девочка и мальчик из «Круговерти» (Алеся и Сенька) – наука и техника завтрашнего дня, и, наконец, юный пасючонок Малыш из «Сердца крысы» – медицина как этическая наука, философия и политика будущего. Это будущее складывается «здесь» и «сейчас», хотя «здесь» в «Круговерти» и «Сердце крысы» отнесено на несколько десятков лет назад – это позиция автора и взгляд из 80-х, ибо эти романы написаны именно тогда. В каждом романе есть ещё и своя триада времен, этот план повествовния практически не зашифрован, но и каждый роман в отдельности тоже имеет своё конкретное место во временном поле всей книги. Относительность времени налицо. Если прошлое можно обсуждать, а о будущем спорить, то настоящее для современников практически невидимо, т. е. оно видимо частями, как в притче о слоне и слепцах. Но его, это неуловимое настоящее, можно вычислить, имея две твёрдых реперных точки в виде прошлого и будущего.