Непотопляемый

В кабинет бесшумно проскользнул личный слуга Катка, словно срисованный со знаменитых английских дворецких. В руках у него был небольшой позолоченный поднос с графинчиком, в котором плескалась темно-коричневая жидкость — одна из лучших марок любимого хозяином бренди — маленькая хрустальная рюмочка искрилась всеми цветами радуги, отражая свет люстры.

Ловко поставив графин, рюмку и маленькое блюдечко с крупными маслинами перед Катальниковым, «дворецкий» удалился так же бесшумно, как вошел. Евгений Адамович неторопливо налил себе, взял рюмку и лишь после этого заговорил:

— Не понимаешь, говоришь?.. Все ты, Боб, понимаешь… С твоими-то мозгами!

— За мозги — отдельное спасибо, — невозмутимо возразил Шахмин. — А насчет понимания — извини: нехватка информации. Надеюсь восполнить ее с твоей помощью…

Каток одним махом резко проглотил бренди и в то же мгновение его расслабленную позу как ветром сдуло: собравшись одним движением, словно кобра перед прыжком, он подался всем телом в сторону Шахмина, слегка вздрогнувшего от неожиданности, и впился в него острым, словно бритва, взглядом прищуренных глаз, в которых и близко не было теперь нечего женственного.

— Да ну?! — почти прошипел он. — Нет, голубчик Боб, информацию дашь мне ты! Ту самую информацию, которую, как последняя сука, скрыл от меня, когда вы с этим зарвавшимся козлом, — он слегка дернулся затылком, не поворачиваясь, сторону Башкира, — мочили зарубежных гостюшек… Ну?!.

— Побойся Бога!.. — не выдержал и почти взвизгнул Шахмин, с которого все его показное спокойствие тоже слетело моментально. — С чего ты взял, что я что-то скрыл от тебя?! Там и скрывать-то было нечего!..

— Нечего, говоришь?!. А как насчет твоей девки, которую вы замочили, да еще и поздновато?!.

— Ты сошел с ума!.. — Шахмин вскочил со своего кресла и по-бабьи всплеснул руками. — Я… Я — Лидочку?! Да чтоб я…

Раскатистый сардонический смех, которым разразился Каток, заставил адвоката замолчать.

— Ну, насмешил… — Евгений Адамович откинулся назад, на спинку кресла. — Ты еще скажи, что эта девка — твоя бессмертная первая и последняя любовь за всю твою жизнь…

— А если и так?.. — Шахмин страдальчески поднял глаза к потолку.

— А если так, — холодно произнес Катальников, — это означает, что шлюха твоя знала слишком много: пожилые влюбленные козлы вроде тебя имеют обыкновение расслабляться в постельке и открывать некстати свою пасть… После чего с некоторым опозданием соображают, что не ту арию и не тому слушателю спели, и, рыдая крокодильими слезами, избавляются от возлюбленной, как сделал это ты, дорогой Боб!

— Ложь!.. Кто тебе навешал эту лапшу, кто?!.

— Ах, если бы, если бы… Если бы кто-то и впрямь навешал!.. — с наигранной горечью произнес Евгений Адамович. И резко повернулся к переставшему уже ожидать этого Башкиру. — А ты чего молчишь, сучонок?! Твоих рук дело… Ой, твоих!

— Не трогал я ее, — просипел охрипший от неожиданности киллер. — Спроси у адвоката… Девку придушили, а не из ствола… При чем тут я?..

На несколько секунд в комнате повисло молчание. В течение паузы Каток, на которого аргумент насчет ствола вроде бы подействовал, вновь как будто успокоился. Ничем иным, кроме «стволов» Башкир, которому он в течение нескольких последних лет поручал самую грубую работу, действительно не пользовался. Впрочем…

Девка — не мужик, тем более не какая-то там видная персона с охраной. С какой стати на нее пули переводить? А значит, рисковать засветиться?..

— Интересненькая картиночка получается, — задумчиво, ни к кому конкретно не обращаясь, протянул Каток. — Во-первых, рассмотрим последовательность событий. Как адвоката, тебя, Бобик, это должно заинтересовать… Три денька тому назад шлюшку твою вызывают в горпрокуратуру…

— Лиду? В горпрокуратуру?.. — растерянно пробормотал Шахмин.

— О-о-о, только не делай вид, что ты об этом не знал!

— Богом клянусь, не знал!

— Зря ты Бога-то трогаешь, — усмехнулся Катальников. — Ой, зря… Гляди, накажет еще… Да, так вот. Значит, наутро после упомянутого вызова в вышестоящую судебную инстанцию отправляется протест по поводу известного вам, голубки, решения присяжных… Что с тобой, Юрий Григорьевич?..

Башкир, которого Каток отродясь не называл по имени, тем более по имени-отчеству, не сразу понял, что хозяин обращается к нему. А сообразив, мотнул головой:

— Н-ничего…

— Значит, показалось… Почудилось, что ты какой-то звук издал, — ухмыльнулся Евгений Адамович. — Ну-ну… Да! А спустя еще сутки твою девку, Боб, обнаруживают мертвой — пардон, придушенной… Кстати, забыл сказать: завтра тебе вручат повестку, да не куда-нибудь, а в Генеральную: подумай хорошенько, что ты там будешь плести!..

Шахмин побледнел, но на этот раз ничего не ответил. А Катальников продолжил:

— Итак, дело — на доследовании, судя по всему, и, опять же судя по всему, в связи с открывшимися новыми обстоятельствами… Как видишь, Боб, твою просьбу я выполнил — информацию, доселе тебе не известную, ты получил… Твоя очередь! Что могла выболтать девка?!