Непотопляемый

Галя завела свой «жигуленок» и, прежде чем тронуться с места и покинуть элитный поселок, в котором проживал Непотопляемый, коротко бросила в микрофон:

— Пока, «Второй», с богом…

— Чт-то это было?! — тихо поинтересовался Боб Шахмин, после того как они выехали, наконец, на трассу.

— Где? — Зеленин уже успел забыть о незначительном, с его точки зрения, эпизоде. — А-а-а… Да шалава какая-то бензин клянчила… Нашла где!.. Да не боись ты, все нормально, никто тебя не видел, никому ты не сдался…

И, немного помолчав, произнес уже гораздо мягче:

— Хлебнуть не желаешь? У меня тут фляжечка с отличной водярой имеется…

В конце концов, почему бы и не угостить клиента? Напоследок тем более?.. Даже очень кстати: легче будет выполнить задание хозяина, ежели этот тип натюкается…

— Давай, — безразлично согласился Шахмин, впервые за много лет «опустившийся» до разговора с каким-то там водилой. Но на душе у него отчего-то было так тоскливо и так тревожно, что выпить действительно очень и очень хотелось.

Отхлебнув большой глоток «отличной водяры», адвокат через какое-то время почувствовал себя чуть лучше.

— Долго еще? — поинтересовался он у Зеленина, притормозившего в этот момент на светофоре. И оглядевшись по сторонам, добавил. — Это что за… населенный пункт?

— «Павлуша», — рассеянно ответил водитель, трогаясь с места. — Черт, машин-то сколько, откуда их всех принесло?..

— Павлуша? — удивился Шахмин. — Я о таком и не слышал.

— Ну, Павлов Посад, если точно… Через двадцать минут на месте будем, потом пешедралом придется, дороги там пока что нет…

— Как — нет?! — забеспокоился Шахмин. — А… другие удобства?

— В полной мере, — как-то, как показалось адвокату, нехорошо ухмыльнулся водила. Но это ему, конечно, только показалось.

Минут через десять они и правда свернули с трассы на хорошо утрамбованную заснеженную дорогу: в лесу зима выглядела, как и положено, зимой, не то что в городе. И немного попетляв вдоль какой-то наполовину застывшей речушки, «БМВ» остановился.

— Ну, пошли, — спокойно произнес Зеленин, первым выбираясь из машины. — Нам еще минут пятнадцать лесом чапать…

Несмотря на ополовиненную флягу, Шахмин вновь, и даже гораздо отчетливее, ощутил тревогу. И почти обрадовался, когда вдали со стороны шоссе появились фары какой-то машины.

— Пошли-пошли, — заспешил Зеленин. — А то мне еще назад переть, в универсам хозяин велел заехать…

С другой стороны дороги, откуда-то от светившихся вдали крохотными огоньками домишек мелькнули еще одни фары.

— Разъездились, б… — буркнул водитель и, не глядя на Шахмина, первым зашагал по еле приметной в свете фонарика, оказавшегося у него в руках, тропинке в глубь лесного массива. Массив, возможно из-за темноты, показался адвокату настоящим лесом, молчаливым и каким-то угрожающим. Он тоскливо глянул на свои туфли, решительно не подходившие для подобного путешествия. Но делать было нечего, и Боб кинулся догонять ушедшего далеко вперед Зеленина.

— Куда ты так летишь? — Он слегка задохнулся, а Виктор, насмешливо фыркнув, остановился, поджидая Шахмина.

— Осторожно, ветки отведи, — посоветовал он. — Неужто я лечу? А по мне — так еле ползу… Ладно, иди вперед, я за тобой!

— И чего это Виталия угораздило в такую чащобу забраться? — ворчливо произнес Боб, обходя посторонившегося Зеленина.

Ему показалось, что тропинка под ногами и вовсе куда-то исчезла, дважды он проваливался в снег по щиколотку, прежде чем впереди ему почудилась прогалина. И в этот момент фонарик, которым Зеленин светил сзади под ноги адвокату, погас… И за секунду до того, как события начали развиваться стремительно и непредсказуемо, Борис Николаевич Шахмин вдруг понял все… Секундомер на его дорогих швейцарских часах отсчитывал последние мгновения жизни Шахмина — это сделалось для него настолько очевидным, ясным и понятным, что даже страха он не испытал, а сил бежать прочь от убийцы, вероятно уже прицелившегося ему в спину, не было… Не было смысла хотя бы попытаться спасти свою жизнь и здесь, в этом жутком черном лесу, затевать борьбу, заранее обреченную на поражение…

Адвокат, сам не зная почему, просто-напросто замер на месте и зажмурил глаза — как ребенок, которому показывают страшное кино, а он не хочет его смотреть… И не сразу понял, почему под его веками вдруг сделалось так ослепительно светло, словно в ночной чаще грянул белый день!

И смысл внезапно поднявшегося гвалта, сквозь который пробился лишь один понятный для него крик: «Бросай оружие!» — тоже поначалу не был понятен, как и смысл явно происходившей за его спиной какой-то страшной возни.

Потом Борис Николаевич открыл глаза и наконец понял… И поначалу не поверил тому, что увидел: со стороны леса в их сторону по тропинке, действительно завершавшейся прогалиной и полянкой, мчались сразу двое мужчин в спецназовском облачении.