Неповторимое. Книга 4

Радиолокационные станции, расположенные на Голанских высотах, обеспечивали техническую разведку большой части территории Сирии и все ее воздушное пространство, а также управление всей боевой авиацией Израиля (наведение на воздушные и наземные цели).

Характерно, что аэродромы, на которых базировалась израильская боевая авиация, находились сразу за Голанскими высотами. Подлетное время от ближайшего аэродрома было всего лишь пять-семь минут. Это, конечно, ставило агрессора в очень выгодное положение. И наоборот— в сложном положении оказывалась сирийская сторона: парировать такой внезапный удар было очень сложно. Но при всех условиях, даже если бы мы по «горячей» линии могли передавать сообщения сирийским друзьям через две-три минуты после массового взлета авиации противника (используя свою систему спутников), то и в этом случае при внезапном нападении вся боевая авиация Сирии не успевает подняться в воздух и будет застигнута ударами на аэродромах.

Что делать?

Мне приходит мысль о создании системы немедленных ударов по важнейшим объектам (СНУВО) противника, от которых в первую очередь зависит всё управление силами и средствами нападения. В частности, если все радиолокационные станции на Голанских высотах поразить ударом дежурных артиллерийских средств прямой наводки и с закрытых позиций, то у противника полностью разрушается система управления авиацией. Его ударные самолеты, имеющие боевое задание нанести бомбоштурмовой удар по конкретным целям, каждый раз рассчитывают на корректировку своего полета и детальную наводку со стороны командно-наблюдательного пункта, который отлично «видит» своими локаторами и каждый самолет, и каждую цель. С этих командных пунктов осуществлялось и наведение истребительной авиации на авиацию сирийских ВВС, если та успевала взлететь. Поэтому, разрушив систему управления авиации противника, можно было бы рассчитывать на дальнейшую победу.

В моем представлении эта система должна выглядеть следующим образом.

Располагая достоверными данными разведки о всех военных объектах противника, отбираются важнейшие — это в основном пункты управления, радиолокаторы, наиболее опасные ударные средства типа самолетов на аэродроме, ракетных установок и т. п. По перечню отобранных целей назначаются наши средства поражения — артиллерийские и минометные батареи, танковые подразделения (главным образом для стрельбы прямой наводкой), ракетная бригада (головные части ракет в обычном снаряжении). На главные цели назначаются по два-четыре средства поражения. Для них оборудуется две и более огневых позиции с мощной инженерной защитой. Все ударные средства постоянно наведены на свои цели. Они находятся на боевом дежурстве в готовности: артиллеристы, минометчики и танкисты — к открытию огня через две-три минуты после команды; летчики дежурных звеньев вертолетов и самолетов — к взлету через три-пять минут после команды; летчики остальных боевых самолетов и вертолетов с подвешенными ракетами и бомбами — через 15–30 минут после команды (летчики на казарменном положении— как временная мера); пуски тактических и оперативно-тактических ракет — через 15 минут (в основном по аэродромам — взлетно-посадочным полосам и пунктам управления полетами).

Прибыв в Дамаск, я поделился этими мыслями с Н.В.Огарковым. Мое предложение его заинтересовало. Мы собрали узкий круг наших специалистов, посоветовались, прикинули — вроде должно получаться. В том числе можно иметь три-четыре смены артиллеристов и танкистов, если будут дежурить по месяцу.

Но вдруг Николай Васильевич засомневался:

— Все это соблазнительно, но смогут ли наши сирийские друзья удержать все это в тайне? У них даже из Генштаба кое-что просачивается буквально на следующий день.

— Думаю, этого опасаться не надо, — успокоил я Огаркова, — на мой взгляд, это даже лучше. Надо создать вокруг этого ореол строжайшей секретности, чтобы привлечь внимание. А тем временем делать всё капитально, как задумано. Наша цель — с началом агрессии уничтожить или подавить особо важные объекты противника. И мы будем это делать при любом условии — знает противник о нашем замысле или не знает. Но если мы определим, что он против наших огневых средств будет назначать свои соответствующие средства, — примем дополнительные меры. Осведомленность противника об этих мерах будет только отрезвляюще действовать на охотников поиграть в войну. А это тоже в наших интересах.