Неповторимое. Книга 4

В-третьих, в РВСН появились боевые железнодорожные ракетные комплексы (БЖРК). Систематическое перемещение этих комплексов, конечно, вносило неразбериху в планирование американцев — они не могли, не способны были просто физически в любой момент определить точные координаты этих ракетных комплексов, а следовательно, не могли выдать и данные для прицеливания тех средств, которые должны были их уничтожить. Мы это достоверно знали.

Говоря о РВСН, нельзя обойти и две другие составляющие триаду стратегических ядерных сил — стратегические ядерные средства ВМФ и ВВС.

В Военно-Морском Флоте — Главнокомандующий — адмирал флота Советского Союза Сергей Георгиевич Горшков — основу ядерных средств составляли атомные и дизельные подводные лодки класса БДР. Были и многоцелевые лодки, которые несли и ракеты, и торпеды с ядерными зарядами. Наконец, надводные корабли делились на ракетоносцы, которые несли крылатые ракеты для ударов по надводным и наземным целям, и авианесущие, на борту которых размещалась авиация, способная наносить удары ядерными боеприпасами. Но особо надо отметить, что в то время открывалась отличная перспектива — атомный подводный флот ожидал новую подводную лодку, которую назвали «Акулой» (941-й проект). Этот катамаран состоит из двух параллельно расположенных корпусов, соединенных поверху и бортами. Каждый корпус несет 10 ракет, в свою очередь каждая ракета имеет головную часть из 10 боевых зарядов. Таким образом, одна подводная лодка несла 200 ядерных зарядов, каждый из которых должен был поражать свою цель. Наконец, на флоте имелись и береговые ракетные комплексы с крылатыми ракетами «Берег — корабль». Это оперативно-тактическое средство в стратегические ядерные силы не входит, но имеет большое значение в борьбе с корабельными группировками и при обороне побережья.

Что касается Военно-Воздушных Сил — Главкомом был Главный маршал авиации Павел Степанович Кутахов, — то, на мой взгляд, как стратегическое ядерное средство они и в прошлом и тем более сейчас все больше утрачивают свое значение. Самолеты дальней авиации просто не долетят до назначенных целей. Тем более что и необходимости такой нет — часами лететь за тысячи километров, тогда как в считанные минуты баллистические ракеты могут решить те же задачи и без потерь. Другое дело, если самолеты являются носителями крылатых ракет с дальностью действий в 6 тысяч и более километров. К примеру, самолет поднялся на 10–12 километров, в заданном направлении сбросил с борта до 20 такого типа ракет (плюс с неотражающей поверхностью), а сам развернулся и полетел на базу. А крылатая ракета, пролетев в благоприятных условиях основное расстояние за 1–1,5 тысячи километров, снижается в плотные слои и, продолжая лететь на предельно малой высоте (100–200 метров), идет к цели, являясь практически неуязвимой. Очень эффективно.

Но ВВС несравненно сильны своей фронтовой и армейской (штурмовой) авиацией. И особенно если она с ядерным оружием. Эта авиация практически незаменима в любой операции, особенно когда речь идет о поражении подвижных целей.

Стратегические ядерные силы, безусловно, являются средством нападения. Точнее и разумнее — средством сдерживания. Нападать, а следовательно, применять ядерное оружие — конечно, это самоубийство, что наконец понимают уже все. Но учитывая, что в мире еще есть маньяки и мы не застрахованы от самой дикой неожиданности, то мы и обязаны стратегические ядерные силы (начиная от системы предупреждения о ракетно-ядерном нападении— СПРН) содержать в полной готовности к немедленному применению и быть уверенными, что любой ядерный агрессор в случае нападения получит возмездие, т. е. наш неприемлемый удар, и перестанет существовать вообще.

Этим мы и занимались. И хотя для меня эта область была до 1979 года знакома лишь в общих чертах, мне удалось с помощью офицеров наших управлений не только все освоить в короткие сроки, но и пустить корни — выходить на заседания «пятерки» с предложениями по вопросам сокращения стратегических ядерных вооружений, а на наших тематических (часто научно-технических) совещаниях активно участвовать в выработке линии развития того или иного вида оружия.

Конечно, развитие Сухопутных войск — Главнокомандующим в то время был генерал армии И. Г. Павловский— для меня особых проблем не представляло, хотя детали производства бронетанковой техники, современной артиллерии, войсковой ПВО и особенно армейской авиации были мне не известны. Особую нишу в познании всего и вся по Сухопутным войскам занимали НИОКРы — научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы.