Неповторимое. Книга 5

Пограничники получили все команды о переезде моей группы через границу. Встреча с афганскими товарищами была очень приятной, правда, с кое-какими особенностями. Мы приехали в камуфлированной форме, в сапогах, а Рафи и его окружение — в щегольских костюмах, в лакированных туфельках и т. п. Но несмотря на это, я потаскал (каюсь!) группу Рафи по всей базе, в том числе и там, где грязь по колено. Зато показал, какие у них громадные запасы и оружия, и боеприпасов, и продовольствия. Мука и сахар в мешках лежали даже под открытым небом, так как хранилища оказались забиты полностью. Надо только вывозить. И когда в итоге я сопоставил, что просит Наджибулла и что афганцы имеют в Хайратоне, то оказалось, что запрос мог быть покрыт 10–15 раз только за счет уже имеющегося запаса. Тем не менее в заключение я сказал, что приехал не ревизию делать, а предложить афганской стороне развернуться с подвозом самостоятельно. Что же касается нашей помощи, то я объявил и о существовании «воздушного моста», и о четырех колоннах автомобилей по сто единиц каждая. Кстати, посоветовал использовать эти колонны для вывоза продовольствия базы Хайратон, для чего предложил максимально усилить погрузочно-разгрузочные команды.

Все предложения были приняты. Работа закипела. А через месяц, т. е. в апреле, я еще раз заглянул в Хайратон. И еще раз подтолкнул афганцев к действиям. Кстати, самолетами мы перебрасывали тысячи штук огнеметов «Шмель», которые были быстро освоены и эффективно применены в боях под Джелалабадом.

Потом у меня состоялась поездка в Кабул и в Кандагар. Как я и обещал Наджибулле, в мае 1989 года я прилетел в Кабул. Естественно, предварительно доложив о своем намерении министру обороны и получив от него добро (но о своем замысле слетать еще и в Кандагар — не говорил). И вот я наконец у радостного Наджибуллы. По сравнению с недавним прошлым, он заметно отличался большей степенностью, уверенностью. Это было очень важно. Если тогда он был нервозен и излишне суетлив, что можно было объяснить неясностью обстановки и особенно перспективы, то теперь все это исчезло. Когда он пожал первые плоды побед под Джелалабадом без малейшего участия советской стороны, то и пришла эта уверенность.

— Ну, вот, как мы с вами говорили, так и получилось: Вооруженные Силы Афганистана способны отразить удары любого агрессора, — начал я беседу. — Мы гордимся вами и вашими воинами.

— Спасибо. Действительно, мы говорили на эту тему… Но тогда было много неясного, — уклончиво ответил президент, прекрасно понимая, на что я намекаю.

Мы обсудили подробно военно-политическую обстановку в стране, детально разобрали возможные варианты развития событий, разложили по полочкам наши поставки. Наджибулла хвалил огнемет «Шмель», реактивные установки «Град», «Ураган» и «Смерч» (все они были на вооружении у наших афганских друзей) и особенно снаряды к ним (точнее — ракеты). «Это во многом нам помогло», — подчеркнул Наджибулла и далее попросил, чтобы поставки особенно этих видов воружений были бы стабильными.

В последующие дни я, как мы и договаривались с Наджибуллой, встречался с председателем правительства, со многими министрами. В целом это были теплые встречи, хотя уровень откровенности был разный. Если министр обороны Ш. Танай выкладывал все наружу, в том числе, как выглядят отношения между ним и президентом (отношения были крайне плохими), то министр госбезопасности Якуби хоть внешне и был доброжелателен, но ни одного «живого» вопроса не затронул. Однако он всегда был таким. Возможно, в МГБ так и надо действовать.

Шахнаваз Танай говорил, что Наджибулла поставил командирами корпусов и подавляющее большинство командиров дивизий — из числа «парчамистов». Тем самым создал условия, когда они приказ министра обороны выслушивают, но не выполняют (часто перезванивают напрямую Наджибулле и получают на это его одобрение). Было видно, что такое положение долго не продержится. А это фактически снова ставит под вопрос устойчивость власти вообще. Все это было только на руку оппозиции. Что-то над было предпринять. Но что? После снятия Гулябзоя с должности министра внутренних дел Наджибулла просто возненавидел «халькистов» (кстати, Гулябзой, на мой взгляд, был по всем показателям самый лучший после Пактина министр ДРА). Наджибулла прямо заявлял, что «халькисты», как и оппозиция, борются за власть, поэтому они с бандами заодно и в любой момент могут поднять мятеж. Фактически он был прав. Но президент не учитывал других обстоятельств — ведь сам Наджибулла создавал условия для таких проявлений, потому что не только не оказывал должного внимания «халькистам», но и открыто не доверял им.

Утром следующего дня я повстречался с Главнокомандующим ВВС РА генерал-полковником Кадыром и сказал ему, чтобы он готовил маленький самолет (АН-24). Мы вместе полетим, но куда — будет известно позже. А сам отправился к Наджибулле и объявил ему, что хочу слетать в Кандагар к генералу Улюми. Вначале Наджибулла удивился, а потом, поняв глубокий смысл этой поездки, быстро согласился: