Неповторимое. Том 1

– Это верно. Но я к чему клоню? Только вы не обижайтесь. Ведь и я, и вы, и все остальные свою роль могут играть так, чтобы все выглядело естественно. Я, наверное, перехватываю через край, когда оказываю долг вежливости вам и другим начальникам. Вы это видите, но мне, по определенным соображениям, не говорите. А сын мне это говорит. Вот и я вижу, что вы на митинге перехватили через край и сами чувствуете это. Особенно вот это: «Мы целиком и полностью поддерживаем…» Хотя можно было бы просто: «Мы поддерживаем…» Суть та же, но этой ложной страсти, псевдопафоса уже нет. Ведь в душе люди думают о другом. Или еще: «Решение своевременное и крайне необходимое…» Ведь ни то ни другое не соответствует действительности. И вы это знаете. Мы просто обязаны выполнять решение партии и правительства. Но что сказано, то сказано. Я только хочу вас попросить: выбросьте все это из головы, делайте свое любимое дело – и вам станет легче.

– Хорошо, доктор. Только я думаю, что ни вам, ни мне нет смысла касаться этой области.

– Согласен. Но я завел разговор лишь для того, чтобы у вас на сердце полегчало.

Мы с Дворкиным расстались. Он пошел к себе, а я, дав необходимые распоряжения строителям, отправился в штаб. Шел и думал. Конечно, доктор прав: можно было выступить сдержаннее. Солдаты еще воспримут, а офицеры задумаются. И без этого Никита уже наломал дров, а теперь рубанул Вооруженные Силы. Да, сам факт того, что майор Дворкин заговорил на эту тему, – уже показатель настроения офицеров. С этой «своевременностью» и «крайней необходимостью» я явно «вляпался». Надо в пропаганде сосредоточить внимание на другом – коль Вооруженные Силы сокращаются, то оставшаяся часть должна повысить свой уровень подготовки. Но я был доволен тем, что у нас присутствует дух откровенности, что продемонстрировал Дворкин.

Думал также и о том, как странно иногда распоряжается судьба человеком. Вот взять майора Дворкина. Прекрасный врач-терапевт, делает и несложные операции, замечательный психолог, незаменимый администратор и организатор, любит людей – постоянно бродит по казармам, беседует с солдатами. Умный, хороший человек. А его начальник, дивизионный врач, подполковник медслужбы Финкель, – полная противоположность. Тупой, как пуговица, вообще ничего не смыслит в медицине, нулевой организатор. Народ над ним смеется. Но они одинакового возраста, одновременно кончали мединститут, затем прошли военную переподготовку, оба евреи, однако дурак ходит в начальниках, а умница – у него в подчинении.

Да, Дворкин молодец, что сказал все. Надо мне быть более осмотрительным.

Вторым огорчением в это же время был раздор между мной и заместителем командира дивизии полковником Пащенко, у которого я в свое время в Мурманске принимал 56-й стрелковый полк.

Он нагрянул на наше полковое стрельбище в самый разгар работ по его электрификации. Фактически стрельбище было разворочено, а конца работам не видно. Мы договорились с соседним 10-м мотострелковым полком, что он будет выдавать нам два дня (пятницу и субботу) на период ремонта нашей учебной базы. Кроме того, у нас был стометровый тир, где постоянно стреляли из малокалиберного оружия. То есть навык не утрачивался. Но продолжать боевую учебу с таким стрельбищем, как у нас, нельзя. Представление мишени по старинке показывали солдаты из блиндажа, как говорится, дальше некуда.

В то же время на дивизионном складе уже с год лежит огромное количество подъемников мишеней. Не было только кабельного хозяйства и пультов управления. Последние мы изготавливали сами, а кабель и провод нам дали моряки. Пащенко приехал и ахнул:

– Вы что натворили? Кто дал вам право прекращать огневую подготовку? В самый разгар боевой учебы вы прекратили все стрельбы, и, когда они возобновятся, совершенно неизвестно! Вы меня игнорируете, но у командира дивизии вы спрашивали разрешение на переоборудование стрельбища?

– Нет, не спрашивал. Это действительно моя ошибка. Но огневая подготовка в полку не прекращена.

И я рассказал, как организована учеба и что примерно через полмесяца мы намерены стрельбище запустить. Пащенко схватился за голову:

– А если нагрянет инспекция? Да и вообще, стрельбище не работает целый месяц! Где это видано?! Нет, к вам надо принимать меры. Только приступил руководить полком – и столько уже наворочал.

Пащенко уехал, даже не попрощавшись. А я думал: звонить или не звонить командиру дивизии о скандале? Решил не звонить, но через два-три дня узнал от Анатолия Николаевича Прутовых, что Пащенко докладывал комдиву о нашем стрельбище. Прутовых ответил ему, что в отношении стрельбища ему действительно никто ничего не докладывал. Тогда Пащенко стал склонять комдива к решению проверить ход боевой подготовки в полку, но поддержки не получил. Комдив якобы сказал: «Рано. Тем более что по вопросам боевой готовности полк недавно проверила армия».